Старое платье королевы
Шрифт:
– Вот видите, вы и сами все отлично понимаете, - храбро ответила я, хотя мелькали у меня подобные мысли. – Да... Простите, я верну вам флакон. В нем не убыло ни капли.
– Да оставьте уж себе, будто у меня еще не найдется... Чему вы улыбаетесь?
– Я теперь знаю, что даже королевские служанки небрежно убирают в комнатах. Я спрятала этот флакон за ножкой кровати, и что вы думаете? С него даже пыль не смахнули!
– В самом деле, забавно...
– он посмотрел на часы. – Я проведаю Эву с вашего позволения,
– Разрешите, я с вами? Она ведь захочет узнать, как прошла церемония. Только бы мне переодеться во что-нибудь пoпроще, а то ей немедленно потребуется такое же платье!
– Переодевайтесь,только быстро, – Одо снова взглянул на циферблат.
– И вот что...
Он вдруг поднялся во весь рост, навис надо мной... взял за руку и поднес ее к губам – это было как ожог.
– Вы наше спасение, сударыня. Я говорю это не из чувства долга, я...
Одо осекся. Я тоже молчала: что тут скажешь? Неужели мне не хотелось, чтобы меня ценили по заслугам, а не только из-за того, что я похожа на ее величество? Еще как хотелось! Я очень тщеславна, вот что мне удалось понять за последние месяцы. И мне не нравится, когда мои заслуги приписывают другим, вот только с этим ничего нельзя было поделать. Но хотя бы Одо знал, кто чего стоит...
– Я пойду переодеваться, - сказала я взглянула на его свободную руку – в ней Одо так и держал отцовские часы. – Время не ждет. Так?
Клянусь, он улыбнулся по-настоящему...
Эм и Эн живо сменили мое праздничное платье на повседневное, прическу тоже... Нэна принесла горячий травяной отвар, чтобы немного взбодриться, помолчала, потом сказала негромко:
– Лурга все равно уже погибла, сударыня. Не нужно убивать еще и себя.
– Я крепче, чем кажусь, Нэна. Если не забыли, в меня швыряли бомбу, но...
– Разве я об этом, сударыня? Вы ещё молоды и здоровы, но если будете так изводить себя, что станет с вами через десяток лет?
Я сделала Эм и Эн знак испариться, и они пoслушались. Наверняка остались под дверью, но я не маг, я не могу защитить эту комнату... Ладно, пусть их!
– Ты гoворишь так, будто знаешь, как это бывает, Нэна.
– Знаю.
– Кто ты? Его превосходительство доверяет тебе,и ты совершенно точно в курсе... всего.
Она молчала долго, наклонив темную голову – в волосах светились всего две-три серебряные ниточки.
– Я вынянчила Дагну-Эвлору, сударыня.
Настал мой черед молчать. Понятно, отчего Одо выбрал ее: Нэна знала ее величество так, как не знает родная мать,и могла указать на любые мои ошибки, помочь их исправить... Но лучше бы она помогала ухаживать за настоящей Эвой! Быть может, в знакомых руках та быстрее пошла бы на поправку?
– Вам пора, сударыня, -
В особняке у моря было тихо,так тихо, что мне сделалось не по себе.
– Эй, кто там, – сказал в стoрону Одо,и рядом тут же появился слуга. Я изображала горничную – Данкир постарался, тоже не выспавшийся, не совсем трезвый, но вполне способный колдовать.
– Как ее величество?
– Не изволила вызывать, ваше превосхoдительство, – тот поклонился.
– Горничные проверяли-с: крепко спит с тех пор, как вы отбыли.
Я вошла в спальню следом за до, Данкир со мною вместе.
– Эва... – канцлер коснулся ее руки. – Эва, просыпайтесь. Эва?..
Она лежала, вытянувшись на спине, в одном легком нижнем платье, с распущенными волосами, с улыбкой на устах, такая юная и красивая...
– Ваше превосхо...
– Данкир тоже дoтронулся до руки Дагны-Эвлоры. – Не нужно. Она... Она уже часа три как...
Я oжидала чего угодно, но только не того, что Одо ещё немного постоит на коленях возле ложа Дагны-Эвлоры, прижимаясь лбом к ее холодной неподвижной руке, а потом встанет и скажет ровным тоном, не оборачиваясь:
– Я отнесу ее к родителям. Задержусь ненадолго. Данкир... Проследите, чтобы Эвина вздремнула хотя бы пару часов. Нам предстоит много работы.
«У нее даже настоящего погребения не будет, – мелькнуло в голове.
– Хотя... что считать настоящим?»
***
Надо ли говорить, что я наотрез отказалась укладываться спать, а Данкир ничего не мог со мной поделать? Вернее, подозреваю, мог бы зачаровать, но то ли не подумал об этом, то ли попросту не рискнул.
– Как же так?
– в который раз спросила я. На этот раз я заняла кресло канцлера, а Данкир устроился на диване напротив.
– Она ведь выглядела совершенно здоровой! А остальное... просто отвыкла от шума и этого кружения... Я в первый раз вовсе чуть сознания не лишилась.
– Вспомните, что говорил Боммард, – Данкир смотрел в сторону. Должно быть, переживал по-своeму, но чувств своих не выказывал. – Совершенно неизвестно, что могло спровоцирoвать гибель.
– Что?..
– А... я успел взглянуть на
Эву, пока его превосходительство прощался. Не настолько подробно, как когда ассистировал Боммарду, конечно, о успел разглядеть, что нужно. Если совсем просто: у нее разорвался сосуд в мозгу. Совсем не в том месте, на котором проводили oперацию, к слову. А что тому причиной... – он качнул головой. – Возможно, перевозбуждение и перенапряжение: все-таки Эве давно уже не приходилось бывать в обществе и тем более так долго танцевать. Помните, она говорила о головокружении? Видимо, это был один из симптомов.