Старость аксолотля

Дукай Яцек

Я расстегиваю аварийную защелку и выбираюсь из упряжи. Отталкиваюсь от стены, миную пилотское кресло. Радист поворачивает ко мне шлем.

Показываю на маленькую панель внешней диагностики. У «жемчужины» нет на броне каких-либо утонченных датчиков, проектировщики исходили из того, что они сгорят первыми. Выпрямленным указательным пальцем – и без того абсурдно большим в перчатке скафандра – тычу в грубые кнопки. На черно-белом дисплее скачут угловатые циферки.

– Доктор – Радисту: перемести нас в солнечную тень.

Радист

кивает.

– (шум) Капитан: что вы там замышляете?

– Доктор: секунду.

Радист дает мини-импульс на коррекционный. Меня швыряет о стену. Я забыл, что отстегнулся. К счастью, толчок был довольно слабым. Я сглатываю слюну. Прикусил язык.

Возвращаюсь к панели диагностики.

– (шум) Капитан: я не давал согласия на выход из строя. Радист, Доктор!

– Доктор: считываю корпускулярное и электромагнитное излучение. Астромант дает полную защиту. Повторяю, полная изоляция от бури.

Какое-то время они переваривают услышанное.

– (шум) (шум) Он слишком мал, чтобы поместить за ним «Бегемот».

– (шум) Нельзя ничего с точностью утверждать, сами же видите, тут все на честном слове держится.

– (шум) Я поднялся бы по наклонной (шум) просветить на всех профилях вдоль.

– (шум) Капитан: кто это говорит? Называйте себя!

Астромант тем временем показывает нам в кругах света свернутую из трех белых вакуумных рукавов фигу – каждый толщиной как у пассажирского «Мафусаила», каждый потрепанный и дырявый.

– (шум) Электронщик: это не один разбитый корабль, не может быть один. По крайней мере три разных. Их фрагменты. Плюс орбитальные модули. И другие.

– (шум) Они что, столкнулись?

– (шум) Первый: вижу открытый подход.

– (шум) Капитан: вижу.

Круги света встречаются на участке Астроманта за глыбой реголита, воткнувшейся в корпус громадного промышленного модуля. Выступающая за профиль Астроманта глыба вычистила здесь кабели и прочий мусор, можно проникнуть непосредственно в тень скалы и потом к корпусу. В нем зияет дыра.

Прожекторы заглядывают во тьму, но в ней не видно никаких конкретных очертаний. По краям дыры и на орбите над ней искрятся капли замерзшей жидкости.

– Доктор: мы спустимся первыми, я считаю напряженность излучения, прошу разрешения.

– (шум) Каждый (шум) вырвался, (шум) (шум)

– (шум) Капитан: ни метра без приказа. Доктор, Радист! (шум) Поняли? (шум)

– Доктор: понял.

– (шум) Радист: понял.

Я выключаю радио в скафандре и прижимаюсь шлемом к шлему Радиста. Он также отключил свою связь.

– Быстро. Что будем делать?

Он взволнованно сопит.

– Ты бы рискнул?

– Кто первый войдет внутрь?

– Сколько бы ты поставил на защиту?

– Пусть совершит полный оборот вокруг оси, нужно сравнить показания с угловых.

– Но уже внутри. Неизвестно, что там. Еще шаг – и получишь полную дозу. Сколько надо?

– Шаг тебя не убьет. Но лучше этого избежать, не возражаю.

– Какую часть она защищает? Может, мы вообще пройдем мимо этого места. Какие-нибудь внутренние переборки, мусор, не знаю.

– У нас есть счетчики. Быстро: да или нет?

Раздается стук. Пассажир высвободился из упряжи, приложил шлем.

– Спокойно, я вас не выдам.

– Вы отключились?

– Если хотите вырваться туда первыми…

– Вы останетесь в капсуле.

– Каким образом вы собираетесь потом что-либо переправить без ведома остальной команды?

– А вы знаете, что там внутри?

– Впрочем, в условиях бури и при ненадежной защите только тот робот Капитана мог бы…

– Черт побери!

Мы не смотрели на экраны. Я как можно скорее пристегиваюсь к упряжи и включаю радио. На главном мониторе обе «жемчужины» – Капитана и Второго пилота – мчатся, активно маневрируя, к дыре за реголитом.

– (шум) (шум) Приказ! (шум) Повторяю! (шум) чтобы (шум)

– (шум) потом процедурами (шум)

– (шум) вас всех! (шум) (шум)

– (шум) поцеловать, Капитан, (шум) – (шум) (шум) (шум)

Радист уже без единого слова включает двигатели. Пассажира бросает о стену. Что-то скрежещет по обшивке «жемчужины», мы зацепились за кабели, химическую мерзлоту, отодранные от обломков обломки. Радист не гасит выхлоп. На экранах перемещаются в стороны освещенные и неосвещенные фрагменты простирающейся вокруг Астроманта мусорной свалки. Капсулы Капитана и Второго пилота уже нацелились векторами скорости в отверстие в обшивке и спускаются в него на погашенных угловых скоростях. Радист ругается на открытом канале.

– (шум) Как всегда последние!

– (шум) Им не выйти напротив Солнца.

Одна, а затем вторая «жемчужина» исчезает в темной овальной дыре, острый как бритва край тени обрисовывает металлические шары: уменьшающийся черно-белый полукруг – пятнышко – точка – и больше ничего.

Радист направляет в эту тьму луч прожектора. Появляются кривые очертания внутренних конструкций остова корабля, разрезающие межпалубные пространства очередными тенями. «Жемчужины» исчезли в одной из них.

Картинку затягивает туманом – сработали передние дюзы, меня бросило вперед, мы тормозим.

На экранах справа перемещается черная масса реголита. За ним плывет сверху наклонная полоса солнечного света.

– (шум) Подождите! (шум) (шум)

Едва попадая неловкими пальцами по клавиатуре, я рассчитываю период вращения Астроманта и время воздействия солнечного излучения при каждом обороте.

Дыра уже заполняет весь главный экран.

Солнце ползет по скале черно-белым приливом, граница цветов будто вырезана скальпелем.

– Семь минут, разве что если мы сразу же за что-то спрячемся. Потом двадцать пять-двадцать шесть относительно безопасных.