Старшая школа Йокай 2
Шрифт:
Да и сам недзуми вырос. В прямом смысле. Ему приходилось спускать хакама чуть ли не до вертлужных впадин на бедрах, чтобы не было так заметно, насколько они стали коротки. Вечно скрюченная спина распрямилась, добавив роста. Осанка наконец исправилась. Шея перестала ныть и начала вертеться как положено. На теле появились мышцы, и поигрывать ими нравилось. Совершенно новое ощущение.
А главное — он перестал шарахаться от каждого непрошеного звука. Можно было не прятаться от своего любопытного семейства. Ужин можно было есть спокойно. Никто не указывал, что делать и сколько кусков тебе положено.
Да, вот такая жизнь ему нравилась куда больше.
Глава 20
Кодама была хороша. Бай Гуан подобрала основного духа у умирающего дерева, смотавшись на выходных на прогулку по остаткам мемориального парка. На скрещивание пришлось убить черт-те сколько времени, однако, смотри-ка, сработало. Как известно, работает — не трогай.
Влив туда еще с полсотни мононокэ и при помощи особенно сильного колдунства отклеив наконец дриаду от драгоценного дерева, Бай Гуан старательно утрамбовала в голову кодаме всё, что требовалось. Не сильно любопытная и вообще не жадная до знаний, та вроде усвоила уроки и к демонстрации была готова.
— Акаги-сан, я хочу провести… как это правильно называется… презентацию.
Бай Гуан обольстительно улыбалась старому ворону. Тот, подозревая, что его ждет какое-то интересное зрелище, все-таки уточнил:
— Презентацию как студент, защищающий проект, или как хозяин компании перед инвесторами?
Лисица собрала умные морщинки на лбу:
— Я полагаю, второе. Но зрелищность обещаю. Нам бы какое-нибудь здание.
— Наше додзё подойдет?
— И гостей.
— Ну, я примерно понял, кто вам нужен. Хорошо, давайте назначим дату…
Бай Гуан в великолепном деловом костюме, который моментально превращал ее в бизнес-акулу (а хотелось бы в секс-бомбу, но не в этот раз), выступала перед слушателями. Желают они того или нет, но презентация им понравится.
—…При помощи достаточно старых, однако максимально осовремененных и усовершенствованных технологий появляется возможность конструировать новые организмы. Они сложны в производстве, однако все-таки стоят вложенных в них усилий.
В тишине додзё на середину зала, повинуясь мановению руки создательницы, вышла девушка. Чуть выше среднего роста, гармонично сложенная, она была одета максимально броско. Расшитые сверкающими стразами джинсы плотно облегали стройные ноги. Талия была открыта. Топ спортивного покроя мало что скрывал — да в подобном случае это и не требовалось. Волосы, собранные в высокий хвост, доставали почти до пояса. Черты лица были настолько заострены, что, казалось, ими можно было порезаться. Густо накрашенная, кодама была прекрасна. Сидящие зрители почувствовали отчетливое желание зааплодировать — будто восходящая звезда вышла на сцену, однако статус заставил их сидеть смирно. Это не укрылось от наблюдательных лисьих глаз.
Сидите, сидите, старпёры ржавые, всё по плану…
— Сначала я хотела бы попросить наш объект продемонстрировать, насколько она физически подготовлена. Для чистоты эксперимента я должна предупредить, что объект не прошел ни единой тренировки и формально не может считаться комбатантом.
Зрители напряглись.
В середину зала прошел Акаги Ёсиро. Он знал, что от него требуется, и подобрал соответствующее моменту кимоно для выступлений. Живых кодам он никогда не видел. Карасу хорошо скрывал волнение.
Бай Гуан прекрасно знала, что будет дальше. Тэнгу-кун в спарринге был однозначно силен и отлично подготовлен, однако в данном случае он ничего не мог бы сделать с кодамой.
Ёсиро поклонился зрителям, хули-цзин и кодаме. Дриада вежливо поклонилась в ответ, но боевую позицию занимать не стала.
Не боясь показаться деревенщиной, карасу тэнгу звучно спросил:
— Бай Гуан-сама, я правильно понимаю, что я должен наносить атаки вне зависимости от того, что будет делать мой оппонент?
— Верно, Акаги-сан, — церемонно кивнула лисица. — Ты должен атаковать объект любыми доступными тебе способами. Пожалуйста, начинай.
Акаги Ёсиро достал бокен и, еще раз коротко поклонившись кодаме, нанес ей первый удар.
Та не шелохнулась. Казалось, она вообще не заметила, что что-то произошло.
Через десять минут молодой карасу тэнгу был выжат физически и истрепан морально. Он выложился на сто процентов, рубя изо всех сил. Он наносил по дриаде удары бокеном, кунаем и метательным оружием. Он пытался биться с ней врукопашную, перебирая разные стили. Он усиливал тело ки и пробовал всё то же самое по третьему и четвертому кругу. Он призвал духовный меч, по клановой традиции заточенный острее края листка бумаги, и попробовал и его.
Но кодама была неуязвима в принципе. Ее одежда лопнула в нескольких местах, швы не выдержали силы ударов тэнгу. На фарфоровой коже дриады не осталось ни единого следа.
Акаги Ёсиро выдохнул, приводя сердцебиение в порядок, церемонно вложил бокен обратно за пояс и снова поклонился: противнику, Бай Гуан и зрителям.
— Призываю в свидетели Идзанами-ками-сама, что я попробовал все известные мне способы атаковать. Если вдруг я вспомнил не все методы, которые могут применяться в данном случае, прошу меня простить.
— Это была великолепная демонстрация дарования молодого фехтовальщика, лучшего в своей возрастной категории, — негромко заметила Бай Гуан. — Позволю себе ремарку: несмотря на молодость, Акаги Ёсиро является обладателем титула Святого меча уже третий год подряд, и я знаю мало равных ему в этом искусстве. Но даже Акаги Ёсиро было не под силу повредить объект. Спасибо за помощь, Акаги-сан, вы очень обязали нас своим участием.
Карасу вышел из додзё. От его отца, Акаги Сабуро, не укрылось, что сын морально раздавлен.
Чертова лисица, что ты затеяла?
Не то чтобы старый ворон хотел поинтересоваться, зачем его ребенок должен тратить свои душевные силы. Нет, он искренне считал, что подобные неудачи закаляют характер. Да и демонстрация боевых навыков Ёсиро была воистину хороша. Когда еще покажешь, чему научил младшее поколение. Его больше смущало, что Бай Гуан прожила под его крышей уже год, а ее мотивы не стали яснее.
Нужно было слушать дальше.
— Вы представляете старые кланы. Ваши семьи проживают в Сайтаме долгое-долгое время.