Старше
Шрифт:
Тара.
Моя дочь… и будущее Галлеи.
Реальность обрушилась на меня, как сковорода на затылок. Я нахмурил брови, отпустил ее руки и молниеносно отскочил от нее.
Я не оглянулся.
Не удостоил ее ни единым взглядом, чтобы не видеть, как сильно я ее только что обидел.
Перед глазами у меня все плыло, когда я ворвался в свою спальню, захлопнул дверь и запер ее за собой. Я стянул штаны с бедер, спустив их до щиколоток. Мой член оказался в руке прежде, чем я успел сделать следующий вдох, и я стал
Не прошло и двадцати секунд, как струи теплой спермы хлынули на мою руку, живот, бедра, и душераздирающий оргазм пронзил меня, как взрыв, от которого я только что чудом увернулся. Я стонал, содрогался, раскачивался, испытывая волну за волной наслаждения, и вкус ее киски все еще ощущался на моем языке.
Теперь я знаю.
Теперь я понял, каково это — по-настоящему играть с огнем.
И я был чертовски уверен, что теперь могу сгореть в любой момент.
ГЛАВА 19
Я не видела Рида два месяца.
Снег уступил место зеленой траве и ярким полевым цветам, а я сосредоточилась на учебе, фотографии и всем остальном, кроме него. До окончания школы оставалось три недели, а мой средний балл был чуть ниже четырех. Мало того, что я наконец-то выйду на сцену со своей лучшей подругой и получу заслуженный диплом, так еще и окончу школу с отличием.
От этой мысли у меня захватывало дух.
Я испытывала гордость.
Радость.
Но все хорошее в моей жизни было испорчено тем спаррингом, который произошел в квартире Рида семь недель назад, когда я вывела его из себя и зашла слишком далеко.
Я была унижена. Сожалела. Я очень сожалела.
В свою очередь, Рид прекратил наши тренировки, попросив Скотти сообщить мне эту новость. Рид даже не мог сказать мне об этом в лицо. Он не хотел меня видеть, и я его не винила.
Желая избежать расспросов, я сказала Таре, что достигла всего, чего хотела добиться от этих тренировок, и поэтому нет необходимости продолжать. У Рида были другие клиенты, которым нужна была помощь. Он не мог больше тратить время на такую обузу, как я.
С тех пор как я впервые тебя увидел, ты была для меня проблемой.
Его слова часто проносились сквозь меня, как яростный ураган. Вьюга.
Часть меня понимала, что он делал — пытался залезть мне под кожу, раззадорить меня, разжечь во мне пламя гнева.
Но другая часть меня задавалась вопросом, действительно ли он так считает.
И это разрывало мне сердце.
Когда по небу поплыли тонкие простыни белых облаков, я прищурила глаза от пробивающегося сквозь них солнечного света и заметила знакомый развевающийся хвостик и голубую резинку для волос. Мы с Тарой договорились встретиться возле итальянского кафе в центре города, чтобы насладиться
Она припарковала машину в переулке и, выскочив из нее, радостно помахала мне рукой.
— Галс!
Я улыбнулась, сидя с фотоаппаратом за металлическим столиком.
— Ты рано.
— Я знаю! Я же молодец?
— Как прошла тренировка по волейболу? — Я смотрела, как она плюхнулась на стул напротив меня.
— Отлично. Я нервничаю из-за завтрашней игры. А еще я нервничаю из-за школы косметологии. Черт, быть на грани восемнадцатилетия — это стресс.
Я улыбнулась ей.
— У тебя все получится. Никто не сделает мне маникюр и макияж лучше тебя.
Это была правда. Когда Тара сказала мне, что хочет пойти в школу косметологии, я подумала, что это блестящая идея. Мы обе были творческими натурами. Искусство было неисчерпаемым, и его можно было направить в любое русло. Музыка, танцы, фотография, писательство. Мы с Тарой были разными во многих отношениях, но наши сердца были наполнены цветом и экспрессией.
Моя подруга усмехнулась, теребя кончики волос.
— В общем, я надеялась, что ты поможешь мне отвлечься.
— Хочу и могу.
— Я хочу пойти на роллердром с семьей, — сказала она. — Тебе стоит взять с собой Скотти.
Я подмигнула ей.
У нас со Скотти было несколько платонических свиданий, и я считала его хорошим другом. У нас был потенциал для большего, но мое сердце все еще полностью принадлежало другому мужчине, что, несомненно, граничило с трагедией в данный момент. Скотти мне нравился: он был веселым, спокойным и терпеливым. Но он знал, что я сейчас не совсем свободна, поэтому добровольно оставался во френдзоне, пока мы проводили все больше времени вместе.
Конечно, он не был посвящен в детали того, почему я эмоционально недоступна, но Скотти был умен. Он прекрасно понимал, кто завладел моей безответной преданностью.
Сглотнув, я потянулась за заказанной колой и сделала глоток из трубочки.
— Семья, в смысле… твоя мама будет?
— Да. — Она нажала на «П». — И папа тоже.
Я подавилась глотком, но смогла с этим справиться, притворившись, что у меня першит в горле.
— О. Разве это не неловко? Они же не вместе, я имею в виду.
— Нет, это никогда не было неловко. Кроме того, у меня все еще есть предчувствие, что они могут помириться.
Что-то подсказывало мне, что ее предчувствие было ошибочным.
— Интересно.
— Да, это возможно. — Она побарабанила пальцами по столу. — Не знаю, даже думать об этом волнительно. Любовь в конце концов побеждает, после стольких лет. Мне кажется, мы все этого жаждем. Эпической истории любви, которая преодолевает борьбу, разлуку и бесконечные препятствия. — Загадочная улыбка заиграла в солнечном свете. — Мама и папа ни с кем не встречаются, поэтому я думаю, не ждут ли они друг друга. Не говоря уже о том, что с моим отцом определенно что-то не так. Он ведет себя странно, как будто что-то скрывает.