Старше
Шрифт:
Мое платье было цвета обсидиановой ночи, с открытыми плечами и глубоким вырезом. Часть моих волос была собрана блестящей заколкой, а остальные золотистыми волнами рассыпались по обнаженным плечам. Я чувствовала себя красивой. Женственной. Макияж был неброским, если не считать яркой малиновой помады на губах. «Copperglow Berry», моя любимая. Она была на мне в ту ночь, когда я встретила Рида, поэтому не была уверена, была она благословением или проклятием, но она подчеркивала мой бронзовый оттенок кожи и придавала смелости моему в остальном сдержанному образу.
Входная
Я повернулась.
И мое сердце остановилось.
Рид мгновенно заметил меня, его реакция была неконтролируемой — он замолчал и застыл в прихожей, не сводя с меня глаз. Тара была слишком увлечена поцелуями со своим парнем, чтобы заметить его, поэтому я ухватилась за этот интимный момент и погрузилась в него.
Его глаза были огнем.
Вспышкой молнии.
Тлеющими углями и нефритовым пламенем.
Он медленно провел взглядом по моему телу, и я увидела, как напряглось его горло и он с трудом сглотнул.
Я мягко улыбнулась. Ничего другого мне не оставалось.
— Пора фотографироваться! — Уитни вошла в гостиную, размахивая одноразовой камерой. — Девочки, вы выглядите великолепно. Такие невероятно взрослые.
Моя невидимая связь с Ридом оборвалась, ее биение прекратилось. Я повернулась к маме Тары и принялась теребить жемчужный кулон на цепочке.
— Спасибо. Думаю, время от времени мы все наводим лоск.
Тара вскочила с дивана и помахала отцу рукой.
— Я даже не слышала, как ты вошел.
А я слышала.
Каждый атом в моем теле услышал и почувствовал его.
Рид провел ладонью по затылку, морщинки вокруг его глаз разгладились. Две ямочки появились на щеках, пока он рассматривал свою дочь.
— Малышка… только посмотри на себя.
Она слегка покачала бедрами, и огромная юбка ее платья заколыхалась из стороны в сторону.
— Мама отвела нас с Галс в салон, чтобы сделать прически. Тебе нравится? — Тара провела пальцами по мягким каштановым локонам и вздернула брови.
— Ты выглядишь невероятно. Где мой пистолет?
Тара застонала.
— Единственное, что ты убьешь этими дурацкими фразами, — это мое настроение.
Я хихикнула и переключила внимание на своего спутника, который сидел на диване не двигаясь.
— Ну же, давай покончим с этими фотографиями. — Я собиралась пойти на выпускной одна, но Тара не позволила, поэтому она заставила этого бедолагу быть моим спутником. Он был болезненно застенчив, что, скорее всего, сыграет мне на руку. Никакого давления, никаких ожиданий. Если бы я пошла на танцы с Эриком Соломоном, я была уверена, что мне пришлось бы использовать свои навыки самообороны, когда он неизбежно стал бы приставать ко мне.
Нолан поднялся с дивана, его лицо было почти таким же красным, как его рыжие волосы.
— Хорошо.
Уитни проводила нас всех к двери во внутренний дворик.
— Давайте сделаем фотографии на улице. Белый ясень на заднем дворе так красиво цветет.
Тара и Джош шли впереди, держась за руки, а Нолан, опустив голову, плелся за ними. Я вздохнула
Но тут две ладони легли мне на бедра, и я остановилась как вкопанная. По всей коже разлилось тепло, окрасив грудь и ключицы. Я пыталась глотнуть воздуха, но он застрял у меня в горле, как жевательная резинка.
Теплое дыхание коснулось моего затылка, когда Рид наклонился и прошептал:
— Ты выглядишь… чертовски красивой.
У меня перед глазами все поплыло. Ноги подкосились, когда он легонько сжал мои бедра, а затем отпустил, обошел меня и пошел вперед, догоняя остальных.
Никто не видел.
Он был осторожен, и мне хотелось, чтобы он был так же осторожен с моим сердцем.
Мы фотографировались у дерева с белыми цветами. Тара и Джош. Я и Нолан. Тара и ее родители, вместе и в одиночестве. Джош предложил сфотографировать нас всех четверых, и мой пульс участился, когда Рид подошел ко мне вплотную, а я прижалась к Таре справа от меня. Его рука обняла меня, ладонь легла на плечо Тары, а его запах заглушил весенние цветы. Пьянящий, древесный и чистый. Я готова была поклясться, что чувствую, как участилось биение его сердца, когда наши тела прижались друг к другу, а его жар просочился под ткань моего платья, обжигая кожу.
— Все готово! — Джош опустил камеру.
Мы разошлись. Я смахнула с глаз выбившуюся прядь волос и разгладила платье, пока ветерок безуспешно пытался вытолкнуть его из моей стратосферы.
Прежде чем мы сели в лимузин, ожидавший снаружи, я взяла свою камеру, чтобы запечатлеть эту ночь. Тара схватила свою сумочку, ее белоснежные каблуки застучали по полу, когда она, покачиваясь, направилась к выходу. Уитни прощалась с нами со слезами на глазах, а Рид стоял в стороне, прислонившись к перилам лестницы.
Наши взгляды ненадолго встретились: его — пылающий, мой — жаждущий.
Я улыбнулась.
Рид окликнул нас, прежде чем мы вышли за дверь.
— Позвоните мне, если вас нужно будет подвезти домой.
Сначала он взглянул на Тару, но затем его пристальный взгляд задержался на мне.
— Не жди у телефона, — отмахнулась Тара, ярко улыбнувшись, прежде чем исчезнуть за дверью.
Я сглотнула.
— Хорошо.
Он кивнул.
Уитни помахала нам рукой.
И я вышла на солнечный свет вместе со своим кавалером.
Если я чего и ждала от сегодняшнего вечера, так это танцев.
Прошло слишком много времени.
Ближе всего к танцам в последнее время были тренировки с Ридом, и я говорила ему об этом. В конце концов, там был ритм, баланс, движение. Музыка звучала в том, как двигались наши тела и переплетались конечности, мелодией лилось наше дыхание и невысказанные слова.
И все же я хотела на танцпол. Увидеть огни дискотеки. Услышать мои любимые песни, льющиеся из огромных колонок, пока мы с Тарой будем смеяться всю ночь напролет и наслаждаться беззаботной атмосферой.