Старше
Шрифт:
Я позволила ему держать меня за руку, пока сумерки не сменились ночью, и звезды мерцали над нами, как крошечные фонарики. Вдалеке сверкала гладь озера, напоминая мне о нашей первой встрече — когда я потерялась, а Рид, сам того не ведая, спас меня.
Я смотрела на него, а он смотрел на воду. Слабый свет, проникающий в грузовик, освещал исчезающий синяк на его челюсти, оставленный моим отцом. Сглотнув, я заговорила.
— В тот день… у роллердрома, — начала я. — Как ты узнал, что это мой отец?
Рид
— Я просто знал.
Мои брови удивленно приподнялись.
— У тебя было такое выражение лица, будто ты только что увидела призрака, — продолжил он. — Я знаю тебя, Галлея. И я знал, что в этом мире есть только один человек, способный так потрясти тебя.
Я провела подушечками пальцев по его костяшкам. Следы драки все еще сохранялись в виде заживающих корочек.
— Ты не должен был этого делать.
— Я знаю.
— Ты слишком многим рисковал.
— Ты этого стоишь. — Сдвинувшись в кресле, он подался вперед, его хватка на моей руке усилилась. — Никто никогда не заступался за тебя вот так, не так ли? Никто никогда не защищал. И это полное дерьмо. Ты заслуживаешь того, чтобы рядом с тобой был кто-то, кто будет бороться за тебя изо всех сил. За твою честь, за твое достоинство. Я хочу быть этим человеком. — Он смотрел на меня так пристально, что морщины прорезали все его лицо. — Я буду этим мужчиной… даже если это все, кем я когда-либо буду.
Что-то нахлынуло на меня.
Потребность, дикое желание впилось в меня острыми зубами, как темная одержимость.
Я втянула воздух и наклонилась над консолью. Дыхание Рида сбилось, когда он отпустил мою руку и коснулся щеки. Его слова были резкими, но прикосновение — нежным. Ласковым. Словно поцелуй его пальцев, прижатых к моей челюсти.
Я выгнула шею. Мои губы приоткрылись, и звук, похожий на стон, вырвался из моего горла и наполнил воздух вокруг нас всем неправильным и всем правильным.
Хватка Рида на мне стала дикой, его пальцы обхватили мою шею, когда он притянул меня ближе. Я почувствовала, как его губы впились в мою шею. Какая бы сущность ни овладела мной, ей нужен был Рид и только Рид, и последствия ее не волновали.
Его большой палец скользнул по моей нижней губе и приоткрыл рот.
— В тебе столько силы. — Его слова обожгли мою кожу. — Я хотел отдать тебе ее всю. Я хотел увидеть, как она наполняет тебя, поглощает.
— Рид. — Я запрокинула голову, мои руки сжали в кулаки лацканы его кожаной куртки, когда я притянула его ближе.
— Но, черт возьми, я дал тебе слишком много. — Он приоткрыл рот шире, оставляя горячий, влажный след вдоль моей шеи, пока его губы не оказались в миллиметре от моих. — Я дал тебе власть над собой.
Затем он приблизился.
Легкий поцелуй.
Мягкий, как шепот.
Он давал мне попробовать,
Всхлипнув, я украла еще немного, приоткрыв губы и проведя кончиком языка по его губам. Рид тяжело дышал, его сотрясала дрожь, когда он боролся с влечением.
— Пожалуйста. — Я осыпала поцелуями его нижнюю губу, а мои руки обвились вокруг его шеи.
— Боже, Галлея. Мы не можем. — Он не отстранялся, наоборот, еще крепче прижал меня к себе, как будто его слов было недостаточно, чтобы удержать на расстоянии.
Я чувствовала его слабость, лазейку в его решимости. Трещины расходились все шире и шире, позволяя мне проскользнуть внутрь. Отклонившись назад, я опустила его лицо к выпуклости своей груди. Я соблазняла его. Умоляла, чтобы он сдался и покорился.
Рид дрожал, глубоко вдыхая и проводя носом по выступающим округлостям, а его голова качалась из стороны в сторону, словно он ненавидел себя за это.
Ресницы затрепетали, и он издал стон капитуляции. Снова поднялся вверх. Схватил меня за затылок и притянул к себе.
Он поцеловал меня. Жестоко.
Огонь пронзил меня, когда я обхватила его лицо руками, притягивая ближе, впуская глубже. Он поглощал меня, скользил языком по моему, одной рукой сжимал мою шею, а другой обхватил и потащил через консоль.
Это было глупо, неправильно, бессмысленно. Все это и даже больше.
Стоны, полные облегчения и еще более чистой страсти, вырывались наружу. Наши языки сплетались, пробуя друг друга на вкус, стремясь к чему-то более глубокому. От него пахло дымным дубом и амброй, на вкус он был как мята. Эликсир, который заставил меня погрузиться в него, отчаянно вцепиться, провести ногтями по его лицу и шее.
Рука Рида прошлась по моей спине и запуталась в волосах, его пальцы сжались в кулак, и он откинул мою голову назад, его губы скользнули по центру моего горла, а язык нырнул в пространство между моими грудями.
Он громко, не сдерживаясь, застонал, кожа его куртки холодила мою пылающую кожу.
— Черт, Галлея…
Я вибрировала в его объятиях, мое нижнее белье было мокрым от желания. Я запустила пальцы в его волосы и сжала их, моя грудь вздымалась под его губами.
— Еще. — Мое платье душило меня, моя собственная кожа душила меня.
— Мы не можем. — Но его губы снова прильнули к моим. Он целовал меня сильнее, мучительнее, как будто проклинал воздух, которым мы дышали, и мир, который вращался, в то время как мы стояли на месте. Он провел языком по моему небу и прикусил нижнюю губу, прежде чем отстраниться. Схватив меня за щеки, он впился в них пальцами. Наши лбы прижались друг к другу, и он процедил сквозь зубы: — Это все, что у нас когда-либо будет.