Ставрос. Падение Константинополя
Шрифт:
– Что тебе нужно? – тихо спросил комес. Он все еще не брался за меч. Валент надменно вскинул голову, крепкая челюсть напряглась; но за меч он тоже не брался.
– Мне нужно то, что принадлежит мне по праву, Флатанелос, - сказал македонец. – Мои дети, - София вскрикнула, а Мардоний сжал кулаки. – И эта женщина. – Он перевел взгляд на Феодору. – Она моя военная добыча!
Валент рассмеялся.
– Остальные твои спутники подлежат власти начальника этого города и будут судимы как возмутители спокойствия и бунтовщики, неоднократно покушавшиеся на владычество султана.
Марк с проклятьем выдернул меч из ножен; Теокл выхватил лук и наложил стрелу, прицелившись в Валента. Трое из турок Аммония тоже прицелились в тех из противников, кто показался им самым значительным.
Леонард положил руку на эфес меча; он неподвижно смотрел на Валента. Комес побледнел, глаза его потемнели.
– О правах мы можем рассуждать бесконечно, - тихо проговорил критянин. – Но я служу моей империи, и в ее глазах ты изменник, чьи слова не имеют никакого веса и чьим деяниям нет никакого оправдания!
Валент рассмеялся снова.
– Твоя империя мертва, ее законы тоже!
– Еще нет, - живо возразил Леонард. – Димитрий Палеолог все еще правит в Мистре, и столица империи ныне там, в Морее!
Конечно, Валент Аммоний явился сюда не говорить слова, а взять свое; но он был не силен в адвокатуре, и на лице его при последних словах комеса мелькнула растерянность. Однако свои сомнения этот человек привык разрешать только одним способом. Он выхватил меч.
– Что ж, героический комес, сейчас увидим, кто из нас прав!
Леонард выхватил свой меч; он шагнул назад, отводя оружие. Комес обернулся на своего помощника.
– Поднимайтесь на корабль, живо!.. Я задержу его!..
Феодора из-за спины Леонарда успела разглядеть, что у Валента людей почти втрое больше, чем у них, считая и женщин с детьми; и македонец отрезал им путь к отступлению, зажав их между складами, понастроенными у входа в бухту, и мелководьем. Но теперь и враг ие мог обойти их с тыла: а лучники греков, не подпуская неприятеля на удар меча, могли бы задержать турок надолго.
Феодора потянулась к своему луку – потом взглянула на детей и, быстро шагнув к ним, притянула к себе; Магдалина с Александром на руках уже была у самых сходней галеры.
– Бегите!..
– яростно крикнул Леонард; и в следующий миг Валент атаковал его.
Фома Нотарас бросился к кораблю, увлекая за собою жену со старшими детьми; Христофор и Андрей уже взбежали по сходням и втащили на борт итальянку с младшим сыном Нотарасов. Феодора, слыша, как позади нее бьются насмерть два величайших воина Византии, уже не могла следить за поединком: турки и азиаты Валента напали всем скопом, и священный бой превратился в безобразную бойню. Марк рядом с Феофано убил двоих турок, покушавшихся на царицу, и раскроил череп третьему, пытавшемуся схватить Евдокию Хрисанфовну. Московитка, едва заметив кровь и мозг, обрызгавшие ее и младших детей с головы до ног, схватила их за руки и потащила к галере. Марк и Феофано взбежали следом; Филипп и Максим отступали, прикрывая своих и рубясь с яростью гладиаторов. Леонид и Теокл бросили мечи и, став плечом к плечу, натянули луки.
Лучники
Отчаянно защищавшегося Максима зарубили у самых мостков. Леонид и Теокл стреляли без промаха, не подпуская врага; но в конце концов турки прорвались к кораблю.
Ярослав Игоревич, тяжело раненный, отбился напоследок от какого-то сирийца и, шатаясь, взобрался по сходням; его втащил на борт Микитка с помощью Марка.
Феодора, очутившись на палубе, оттолкнула мужа; она стала у борта и, расставив ноги, натянула свой лук. Стиснув зубы, она выстрелила по туркам три раза, и из трех попала два; московитка пыталась высмотреть Леонарда и Валента среди сражающихся, но тщетно.
Ее схватила и оторвала от борта Феофано, которая утащила подругу в укрытие, за бочки, стоявшие на палубе под холстинным навесом, где уже сидели дети.
Феодора порывалась назад, но Феофано не пустила; пытаться сладить с ее железной рукой было бесполезно.
– Хватит геройства… он не за этим там остался! Ты видела?.. Они уже целились в тебя! – говорила гречанка сквозь зубы.
И тут обе услышали команду отдать концы – обрубали канаты, державшие галеру у причала. Они услышали, как тяжко застонали гребцы, налегая на весла; корабль заскрипел, разворачиваясь. Феодора подумала, что даже не знает, вольные эти гребцы или каторжники…
– Он остался там! – отчаянно крикнула Феодора, вспомнив о Леонарде. – Он там!..
Феофано держала ее, пока подруга не затихла, рыдая в ее объятиях.
– Если он жив, он доплывет! – прошептала лакедемонянка, притягивая ее к себе, прижимая ее голову к своему сильному плечу. – Ты же знаешь, какой он пловец! А если нет, уже ничего не сделаешь!
Феодора замолчала, стиснув зубы; в глазах потемнело – так было больно.
Прошло несколько бесконечных минут – шумели весла, вздымая море, надсмотрщики неистово подгоняли гребцов: кажется, это были действительно каторжники. Феодора узнала среди голосов надсмотрщиков голос Артемидора.
А потом раздались крики у правого борта.
– Человек за бортом!
А следом:
– Это комес!.. Хвала небесам! Поднимайте скорее!
Феодора с радостным криком вскочила и бросилась туда, где слышались возбужденные мужские голоса. Она увидела, как матросы вытаскивают на палубу Леонарда; он сразу же упал на деревянный настил, очень бледный, дыша со свистом. Под правой его ногой по доскам растекалось кровавое пятно.
Феодора крикнула:
– Он ранен!
– Пустяки, - пробормотал Леонард: его большое тело перекатывалось от качки, и он стискивал зубы. – Я с этой царапиной бегал…