Ставрос. Падение Константинополя
Шрифт:
Магдалина покаянно кивнула; она осталась сидеть, опустив полные крепкие плечи, утонув в своем темном монашеском одеянии.
Супруги вышли за дверь; Леонард захлопнул ее, потом отвел жену в сторону. Он скрестил руки на груди.
– Что ты теперь скажешь?
Феодора посмотрела ему в глаза.
– Не знаю!
Она вздохнула.
– Нельзя же вот так судить ее! Недосмотрела, глаза старые…
Леонард усмехнулся. Он схватил себя за подбородок, за короткую вьющуюся бороду, потом отпустил его;
Комес понимал, что в душе жены сейчас происходит такая же борьба, как в его собственной, - конечно, оба почти не сомневались в вине Магдалины: в том, что мальчик украден с ее участием! Но как отослать итальянку – когда она так нужна детям; и тем более, как отослать ее, если она виновна?.. Кто тогда поможет им узнать, где Александр?
– Магдалина не хотела этого, я уверена, - прошептала наконец московитка, коснувшись холодными пальцами горячей руки мужа. – Она раскаивается… И она любит наших детей и нас!
Леонард задумчиво кивнул.
– Возможно.
Он точно так же говорил, когда Феодора убеждала его в великодушии патрикия Нотараса. И теперь Магдалина вызывала в критянине то же чувство, что и первый муж его возлюбленной, – смешанное чувство отвращения и признательности.
– Что будем делать? – спросил комес жену.
– Продолжим искать… конечно, продолжим, - с запинкой ответила Феодора. – Мы останемся в Риме, пока не исчезнет надежда… Но Магдалину оставим при себе, она нам нужна!
Леонард видел, что Феодора волнуется, но спокойна более, чем любая другая мать, чье дитя пропало без вести. Комес кивнул: да, как и сам он, Феодора почти не сомневалась, что Александра украл Фома Нотарас. А значит, угрозы следует ждать прежде всего не мальчику, а им самим.
Феодора хотела вернуться в комнату к няньке, с которой сейчас был Эней, но замешкалась. Она посмотрела на мужа.
– Может быть, мой муж угрожал ей… или нам! – прошептала московитка. – А может, Магдалина сочла, что так лучше для всех… ведь Александр его наследник! Думаю, Фома давно хотел такого удовлетворения!
– Его наследник Вард, - усмехнулся комес. – Но, наверное, ты права.
Они вернулись к Магдалине; Феодора сразу же подхватила на руки Энея, как будто боялась теперь и за него тоже.
– Ты останешься у нас, - сказал комес кормилице. – Мы с женой давно знаем тебя и верим, что это был твой недосмотр, а не злой умысел!
Магдалина заулыбалась беззубым ртом, потом улыбка ее приугасла. Бесцветные глаза перебегали с одного из хозяев на другого.
– Не виновата я, право слово, синьоры…
Казалось, она сама не знает, как себя судить за содеянное, - в заслуги себе его записать или в тяжкие прегрешения. Феодора в этот миг даже пожалела служанку.
– Мы тебе верим, - сурово сказала она. – Но помни: теперь ты за детей головой отвечаешь!
Магдалина истово кивнула: она сложила руки перед грудью.
– Помню, госпожа! Убей меня бог, больше вас не подведу!
Феодора смотрела на итальянку и думала – что ее угроза няньке ничего не значит, и все они это понимают. Разве сможет Леонард Флатанелос, - критянин, боготворящий жен, - своей рукой покарать старую женщину, которая выпестовала троих детей его возлюбленной и нянчила его собственного сына?
Не почувствует ли эта католичка, понимая свое положение при Леонарде Флатанелосе, полную свою безнаказанность?..
Но ничего другого им не оставалось. Феодоре порою казалось, что ее муж и она, два героя, путаются и тщетно бьются в паутине, которую раскидывают невидимые пауки, притаившиеся в разных углах: стоит прорвать паутину мечом, как липкие тенета оплетают их снова.
– Последи за ребенком, - наконец со вздохом приказала московитка преступной няньке. – Сейчас мы с мужем будем решать, как искать Александра…
Магдалина кивнула, с тем же благодарно-покаянным видом. Супруги опять вышли за дверь.
Совещались они недолго – даже Леонард ничего больше не мог предложить, кроме как то, что они уже сделали: разослать людей во все концы Рима.
Объявить награду за поимку преступника? Смех, да и только! Кого искать, и по каким приметам? Мало ли в Риме мест, где можно спрятать ребенка, - подвалов, канав, тюрем, многоэтажных трущоб: инсул*, сохранившихся со времен императоров! Мало ли в Риме золотоволосых мальчиков трех лет отроду! У них даже портрета Александра нет!
– Может быть, мы найдем Александра через нее, - прошептала Феодора наконец, не зная, что предложить еще.
Леонард кивнул.
Он прижал Феодору к сердцу и поцеловал в лоб; потом торопливо простился и ушел – делать хоть что-нибудь, чтобы успокоить свою совесть и совесть жены.
Но Феодора уже знала, что это бесполезно. Они задержатся в Риме ненадолго… а потом поедут следом за герцогом.
Если Александр не потерялся, а украден, похитители сами найдут их: выследят их, куда бы Флатанелосы ни направлялись.
“Фома на месте Леонарда мог бы подвергнуть Магдалину пытке – и Фома знает, что Леонард этого не может”, - подумала Феодора. Ей стало холодно и страшно от мысли, с каким человеком она жила долгие годы и прижила троих детей…
И притом Фома Нотарас был одним из лучших византийцев; и русской рабыне очень повезло, что она досталась именно ему! Феодора до сих пор благодарила Бога за это.
“Все господа страшны, - думала московитка. – Все господа неизбежно становятся страшны”.
Она обернулась к зеркалу и долго всматривалась в свое отражение, сверкающее дорогими украшениями и шелестящее дорогими тканями.