Степень вины
Шрифт:
– К сожалению, мы вынуждены будем задержать вас здесь на какое-то время.
Второй коп пошел к двери и занял пост снаружи. Первый направился к телефону.
Следующий час царила суета, смысл которой Мария понимала с трудом. Прибыли несколько человек – полицейские в штатском. Снимали видеокамерой, фотографировали тело. Щурясь от фотовспышки, она увидела, как маленькая блондинка (должно быть, из аппарата коронера – решила она) быстро взглянула на нее и склонилась над Ренсомом.
Женщина согнула
Появились еще двое полицейских, чернокожий и белый. У чернокожего были короткие седые волосы, довольно большой живот, очки в золотой оправе и бесстрастное лицо, которое, казалось, никогда ничего не выражало. Он посмотрел на Ренсома, оглядел комнату.
Женщина, перевернув убитого на живот, осматривала его спину.
– Насквозь не прошла, – сказала она чернокожему мужчине.
Ее голос прозвучал слегка разочарованно – видимо, это создавало для них какую-то проблему. Полицейский кивнул, и она продолжала осмотр тела.
Ягодицы Ренсома привлекли внимание блондинки, глаза ее сузились.
Она провела по царапинам кончиком пальца. Чернокожий полицейский заговорил с Марией.
– Инспектор Монк, – представился он. – Убийства.
Она подняла на него глаза, вздрогнула. Он кивнул на женщину.
– Нам необходимо кое-что тут сделать.
Как и всё вокруг, его роскошный баритон, размеренный и методичный, казался механическим.
Сколько мне придется еще пробыть здесь? Вопрос был готов сорваться с языка Марии, но она удержалась. Поняла: для нее сейчас самое лучшее – оставаться там, где она есть. Попросила только:
– Можно воды?
Монк прошел в ванную и вернулся со стаканом воды. Когда передавал ей стакан, к нему подошла женщина.
– Это доктор Шелтон, – пояснил Монк. – Медэксперт.
У женщины были спокойные голубые глаза, косметикой она не пользовалась.
– Элизабет Шелтон, – уточнила она.
Мы – сестры, сказал ее ясный голос, я понимаю вас, сочувствую вам. Когда женщина опустилась перед диваном на колени, Мария преисполнилась благодарности к ней.
– Он не изнасиловал вас? – спросила ее новая подруга.
– Нет.
– Вам нужен врач?
– Нет. Я не хочу, чтобы ко мне прикасались.
Шелтон помедлила.
– Можно мне осмотреть вашу шею? – спросила она. Лицо ее выражало сочувствие, сочувствующим был и тон ее голоса. Мария молча наклонилась вперед.
Кончиками пальцев женщина бережно подняла ее подбородок.
– Как появились эти царапины? – спросила она. Мария сглотнула.
– Он сделал это. – После паузы добавила: – Когда был
– Где-нибудь еще есть ушибы?
Мария коснулась щеки:
– Здесь.
– Как появился этот ушиб?
– Он ударил меня.
Шелтон посмотрела ей в глаза:
– Открытой ладонью?
– Да, – сказала Мария упавшим голосом. – Он все бил и бил.
– Сколько раз он ударил?
– Не знаю.
Шелтон помолчала.
– Есть еще ушибы? – спросила она. Мария посмотрела на свои ноги.
– Да.
– Где?
– На бедре.
– Можно посмотреть?
Мария не ответила. Шелтон взглянула на Монка. Не говоря ни слова, тот отошел в другой угол комнаты. Шелтон мягко сказала:
– Это поможет нам.
Мария огляделась. Монк отдергивал шторы. Партнер Монка – бледный лысеющий человек, чем-то напоминавший священника, – стоял над ее черным пистолетом. Коп в форме – тот, что допрашивал ее, – смотрел на коллегу с выражением безмерного уныния.
Мария медленно задрала подол юбки.
Царапина как будто даже увеличилась – алела выступающей полосой под колготками. Шелтон наклонила голову:
– А здесь что?
– Он стягивал с меня колготки.
Шелтон рассматривала рану.
– Колготки были на вас?
– Да. Конечно.
Почти заботливо Шелтон опустила подол ее юбки. Только мгновение спустя Мария заметила, что она внимательно разглядывает ткань.
– Можно посмотреть ваши руки?
Мария кивнула. Шелтон взяла обе ее руки в свои, и тон ее стал холодно-вежливым.
– Я хотела бы взять пробы. Из-под ногтей.
Быстро подойдя к черной сумке, открыла ее. Вернулась, снова опустилась на колени, держа в руках тонкий металлический инструмент и белый конвертик.
– Можно?
Дождавшись ответного кивка, Шелтон скользнула инструментом под ноготь указательного пальца правой руки. В этот момент Мария увидела золотые дужки ее серег.
Палец за пальцем женщина брала пробы. Неожиданно у Марии появилось странное ощущение, что она голая.
– Я устала, – прошептала она.
– Только три осталось, – ответила Шелтон голосом педиатра, разговаривающего с ребенком. – Заканчиваю.
Мария едва сидела. Она уже ни на что не была способна.
– Спасибо. – Медэксперт поднялась.
И замерла, глядя на магнитофон. По ее глазам было видно, что она уже обдумывает вопрос, собираясь что-то выяснить. Мария представила себе, как удивится Шелтон, услышав магнитофонную запись. Но та отошла к Монку, так ни о чем и не спросив.
Стоя возле Ренсома, они о чем-то говорили, но так тихо, что ничего не было слышно. Мария почувствовала, что совершенно одинока.
Монк кивнул Шелтон и подошел к ней.
– Мы вынуждены взять вас с собой, в отдел убийств. Надо разобраться в том, что случилось.