Степи Евразии в эпоху средневековья
Шрифт:
Верхушка кимакского общества владела навыками рунического письма, на что указывает руническая надпись на зеркале из кимакского женского погребения (рис. 26, 85) с благопожелательным текстом: «Знатная женщина освобождается от своего [чувства] зависти (гнева). Ее счастливый удел (ее благость) наступает» (на внешней зоне) и «Ябчирыжий… дракон» (на внутренней зоне) [Арсланова Ф.X., Кляшторный С.Г., 1973, с. 312].
В XI–XII вв. количество памятников кимаков резко сокращается, что связано с отходом их на запад в связи с передвижением и перегруппировкой племен в первой половине XI в.
Проникновение кимаков и других тюрок с Горного Алтая и его степных предгорий в Обь-Иртышское междуречье и Приобье привело к сложению здесь сросткинской культуры, занимающей лесостепные районы Приобья, Притомья и Обь-Иртышского междуречья. Точные границы этой культуры еще не выявлены. Впервые
Помимо пришлого тюркского этноса, в сложении этой культуры участвовали местные угро-самодийские племена, которые были ассимилированы тюрками. Два эти компонента сросткинской культуры прослеживаются в погребальном обряде. С одной стороны, представлены погребения с конем, аналогичные алтайским и кимакским (рис. 27, 1, 2), а с другой — подкурганные и грунтовые погребения без коня с перекрытием из бересты и березовых бревен над покойниками (рис. 27, 3), что характерно для местного лесостепного населения. Различие в этнических компонентах обусловило локальные варианты этой культуры. В развитии сросткинской культуры выделяются три этапа — VIII–IX, IX–X и XI — начало XIII в. К первому этапу относятся могильники Иня [Уманский А.П., 1970], Камень II, курган 13 и Старая Преображенка [Копытова Л.И., 1974]. В могильнике Иня, согласно обряду алтайских тюрок, преобладают погребения с конем. Покойники ориентированы головой на запад (рис. 27, 1). В могильнике Старая Преображенка погребенные ориентированы головой на юго-запад, т. е. так, как хоронило местное население (самодийцы). Сопровождающих захоронений коней здесь не встречено ни разу, что объясняется преобладанием местного самодийского элемента. К памятникам формирующейся сросткинской культуры относится Бобровский могильник [Арсланова Ф.X., 1963а], сочетающий черты культуры кимаков и самодийского населения лесостепи.
Погребальный инвентарь в ранних могильниках достаточно разнообразен и в целом идентичен инвентарю из типичных тюркских курганов (рис. 27). Орудия труда представлены теслами и железными ножами (рис. 27, 5, 6), оружие — наконечниками стрел (рис. 27, 52–54, 59), конское снаряжение — удилами с S-овидными псалиями (рис. 27, 60–63), стременами (рис. 27, 67), железными и костяными подпружными пряжками (рис. 27, 76). Набор украшений состоит из серег с подвесками и простых кольчатых (рис. 27, 86–89, 91) перстней со вставкой «салтовского» типа (рис. 27, 70), блях от поясных наборов (прямоугольных, в виде лунницы, с округлым и фигурным краем и пр.) (рис. 27, 10, 18, 24, 25). Керамика представлена сосудами (рис. 27, 26, 42)с круглым дном, типичными для местного самодийского населения.
Памятники IX–X вв. известны значительно лучше. Это курганные могильники Сростки, Ближние Елбаны, Змеевка, Гоньба, Старый Шарап, Ордынские, Камышенка и др., а также две группы грунтовых погребений — в Ближних Елбанах V (5 могил) и Ближних Елбанах VII (2 могилы) [Грязнов М.П., 1956, с. 150]. Характерно погребение под одной насыпью нескольких покойников, могилы которых группировались вокруг центрального захоронения воина. Преобладают погребения без коня, ориентированные головой на северо-восток с отклонениями, связанными с расположением впускных могил вокруг центрального захоронения. По мнению М.П. Грязнова [1956, с. 152], в таких курганах похоронены умершие после воина члены его семьи, что, очевидно, является отражением разложения родового общества и выделения патриархальных семей. Погребенные завернуты в бересту или перекрыты бревенчатыми накатами. Мужские погребения сопровождаются оружием (меч, колчан со стрелами, лук) и конским снаряжением. В женских погребениях находят серьги, медные сферические пуговицы, бусы, копоушки и керамику: круглодонные и плоскодонные лепные сосуды с орнаментом в виде ряда ямок по шейке и насечек по венчику и плечикам (рис. 27, 8, 35).
Орудия труда, оружие, конское снаряжение, бляхи от поясных наборов, наконечники поясов (рис. 27, 17, 30, 36, 43–47), антропоморфные подвески с нимбом (рис. 27, 48, 49), украшения аналогичны в основном формам, бытовавшим у кимаков. Этот факт, так же как и сходство отдельных элементов в погребальных обрядах, свидетельствует об активном участии кимаков и других тюркоязычных племен в сложении сросткинской культуры. В керамике сочетаются характерные для угро-самодийцев круглодонные миски (рис. 27, 35) и типичные для тюрок плоскодонные горшки (рис. 27, 8). К концу IX–X в. сложный процесс создания культуры был в целом завершен. Ко второму этапу относятся наиболее характерные памятники
Влившиеся в состав сросткинского населения различные этнические группы обусловили неоднородность сросткинской культуры, в которой выделяются локальные варианты. М.П. Грязнов наметил четыре локальные группы сросткинских памятников: бийскую (Сростки, Красноярское, Усть-Чарыш), барнаульскую (Ближние Елбаны V–VIII, Гоньба, Пня), новосибирскую (Старый Шарап, Ордынское) и кемеровскую (Новокамышенка, Камысла, Ур-Бедарп) [Грязнов М.П., 1960, с. 24]. А.А. Гаврилова [1965, с. 72] добавляет к этой группе горно-алтайскую, которая фактически продолжает линию развития местных племен и, по нашему мнению и заключению Д.Г. Савинова [1973в, с. 190], к собственно сросткинской культуре не относится. Определение специфики локальных вариантов сросткинской культуры еще требует дальнейшей разработки.
С 766 по 940 г. в Семиречье и северной половине Тянь-Шаня господствовали карлуки. Долиной Иссык-Куля владели племена джикилей (чигилей), выделившихся из состава карлуков. Южную часть Тянь-Шаня занимали кочевые племена ягма, родственные токуз-огузам. Большая часть карлуков занималась кочевым скотоводством. Памятники кочевников карлуков слабо выявлены. С кочевыми карлуками связано несколько раскопанных подкурганных погребений, совершенных по обряду трупоположения с конем. Для ритуала захоронения характерно расположение человека на спине в вытянутом положении, головой на восток, при обратной ориентировке положенного в могилу жертвенного коня. Отмечено также погребение человека на правом боку, с подогнутыми ногами, лицом вверх (Сокулук I) [Абетеков А.К., 1967, с. 46, рис. 5, 6]. Конь лежит рядом с костяком человека, на ступеньке или в отдельной яме, что аналогично разновидностям обряда, отмеченным у кимаков. Погребальный инвентарь составляют предметы вооружения (наконечники стрел, части сложных луков), конского снаряжения (удила, стремена), а также орудия труда (ножи, игольники и др.) (рис. 26, 27). Представлены также бляхи и пряжки от конской сбруи, поясных наборов и отдельные другие вещи и украшения (рис. 20, 46, 47, 59; 26, 71, 74).
Кочевое скотоводство у карлуков господствовало в горных районах. В долинах значительная часть карлукского населения переходила к оседлости, о чем свидетельствуют арабские письменные источники и археологические материалы с поселений. На городищах у станции Каинда, а также у селений Тюлек и Степное в Киргизии и других в слоях VIII–X вв. отмечено значительное количество лепной керамики. Наряду с ней карлуки пользовались и круговой посудой, изготовляемой ремесленниками. На наличие большого числа выходцев из кочевых племен в составе жителей городов указывают тюркские названия селений — Сырыг, Джуль, Харран-Джуван и др., — известные по письменным источникам [История Киргизии, 1963, т. I, с. 107]. Оседлые поселения возникали постепенно в местах, удобных для земледелия, около зимовок крупных феодалов и со временем становились торгово-ремесленными и земледельческими центрами, вокруг которых сооружались мощные укрепления. Центром поселения была цитадель и прилежащая к ней густо застроенная часть — шахристан, обнесенные мощными укреплениями. К ним примыкала наибольшая по размерам обжитая площадь поселения, занятая отдельными кварталами, усадьбами с садами и огородами, которая в свою очередь была обнесена стеной, достигавшей у отдельных поселений 15 км. в окружности. Прилежащие к поселению дома также огораживались стенами или системой стен. Оседлые поселения находились в тесных экономических взаимоотношениях с кочевниками и политически зависели от кочевой феодальной знати. Столицей карлуков был сначала г. Суяб, расположенный в Чуйской долине. Точное местоположение его не установлено. Затем столица была перенесена в г. Койлык. Точная локализация городов, известных по письменным источникам, сильно осложнена тем, что число выявленных сейчас городищ значительно превосходит количество городов, упомянутых в нарративных известиях, а названные древними географами расстояния между ними в большинстве случаев не соответствуют расстояниям между открытыми городищами.
Состав населения городов был неоднородным. Помимо перешедших к оседлости тюрок, в городах проживали выходцы из Согда, земледельцы, купцы и ремесленники, в том числе из других стран. Пестрота этнического состава обусловила крайнее многообразие культуры городов и исповедание его жителями различных религиозных культов — язычества, манихейства, мусульманства, несторианства, буддизма и др. Остатки культовых сооружений различных религий открыты на городищах. На городище Ак-Бешим раскопаны остатки двух буддийских храмов и христианской церкви [Кызласов Л.Р., 1959а, с. 155–213; Зяблин Л.П., 1961]. Зороастрийское кладбище открыто в Таразе (г. Джамбул) [Пацевич Г.И., 1948, с. 98–104]. С X в. среди кочевников Средней Азии и Казахстана начинает широко распространяться мусульманство.