Стезя

Денисов Николай Васильевич

Утро

Знамена зари поднимает восток И в слабой прохладе полощет. И месяц истаял, и звезд туесок Просыпался в дальнюю рощу. Растекся малиновый свет по реке Но чудо мгновение длится. А локон тумана висит в ивняке, Но тоже вот-вот растворится. И мне хорошо, я расту и дышу, Как свеженький гриб на рассвете, И каждому утру в восторге спешу Излить откровения эти. 1962

* * *

Я машинам не семафорю, Сам дотопать хочу до цели, С сапогами в дороге спорю, Чтоб не жали и не скрипели. Ни

к чему мне в пути сутулиться, Золотая томит забота: Мне ведь тоже на нашей улице Очень нужно любить кого-то... 1962

Весна

Проснулись весёлые улицы, Задрав тополей хвосты. От солнца и лужи жмурятся, Как мартовские коты. Концертом скворцов, их трелями, Разбужена глушь и тишь. Азартно звенят капелями Оркестры железных крыш. Где санки? В сарай заброшены! Утихла пурги пальба! Сельмаг – нарасхват! – галошами Торгует – аж пот со лба. Вот бабы – от баньки розовы, Сошлись языки чесать. И школьный колок березовый Торопится воскресать. 1962

Кузница

Кузница копченая – До моха, до бревна. Железо раскаленное, Кривая борона. Плугов колеса смятые, Сухой стожок угля. Как на кресте распятая, Под кузницей земля. Огонь неукротимо Полощет языки. И выплывают дыма Белёсые клубки. В руках тугая сила Внушительно звенит. Кузнечное зубило С металлом говорит. Чтоб жили, полыхая, Пшеницы вороха, Кувалда огневая Клепает лемеха. 1962

Теперь

Вымыл с мылом мазутные руки, Бросил трактор, в газету удрал. И ношу теперь узкие брюки – Те, которые я презирал. И не лирика властвует мыслями, Недосуг созерцать облака: Пообвешал меня коромыслами Двухпудовый надой молока. Обуял еще зуд агитации, Мое имя теперь на слуху. С умным видом строчу информации, Спохвачусь: ведь порю чепуху! С тайной думой о славе, о публике, Уж под утро зароюсь в кровать... Хорошо еще сдобные бублики Высылает посылкою мать. Хорошо, когда рифмами вспенится Непокорный – души! – уголок: И растет золотая поленница Упоительных звуков и строк. 1692

Праздничное

Оркестров медь, речей разлив, День в барабанном тонет громе. Морозец, лужи остеклив, Храпит, как конь на ипподроме. Багряный цвет поводья рвет, И все горды, что люди – братья. Вот хлынул в улицу народ, Как в распростертые объятья. Опять Авророва заря Взошла в наш утлый купол бледный. И я во славу Октября Провозглашаю тост хвалебный. И пусть убродно, зябко пусть! О, красный день, гори и жарься! Продрог в плащишке, но держусь, Пою о яблонях на Марсе. 1962

* * *

Пыль садится на кромки дорог, В этот час пригоняют табун. Задвигает засов у ворот Светлый первенец лета – июнь. Сеновал приготовил постель, И в ограде, напротив окна, Из бадьи, что поднял журавель, Долго пьет молодая луна. 1963

В детстве

На окошках белые узоры Слишком густо выткали морозы. В куржаке высокие заборы, И скрипят по улице обозы. Санный путь не дремлет, не пустеет, Лошадиным храпом оглушенный. Сеновал за домом зеленеет, На сугробы смотрит удивленно. Пацаненок в клетчатой рубашке Дышит на узоры ледяные: Хорошо бы с горки на салазках! Хорошо, да валенки худые. Санный путь не дремлет, не пустеет, Мягко на возах, как на подушках. А под вечер хата обогреет, Приютит, как добрая старушка. И огонь в печи заполыхает Пусть зима лютует за дверями! И закат, на небе отцветая, Сказочно зардеет снегирями. 1963

* * *

Я уезжал. В окне цвела герань, Сырая осень жалась к подворотне. И сладко так от крепких жарких бань По всей округе плыл дымок субботний. Автобус дожидался у плетня. И день стучал в наличники резные. Совала трешки добрая родня – Зеленые бумажки трудовые. Я денег тех тогда не отстранял, Я принимал их честными руками. Мой трактор возле кузницы стоял, Дыша еще горячими боками. И вот Москва! Взволнован неспроста: Вокруг дома Как в облака ступеньки! Наверное, здесь эта красота И от моей сибирской деревеньки. 1963

В год призыва

Осень дождиком била звонко, Землю вымыв, как на парад. Мы укладывали котомки И шагали в военкомат. А потом в эшелонах тряских Нас в неведомый край везли. Мы несли на плечах солдатских, Как погоны, покой земли. 1963

Матросская ночь

Дудки боцманские отпели, Отзвучали колокола. На разостланные постели Полночь северная легла. Знают только одни пароли, Как сдержать тишину в руках. Хоть бы море проснулось, что ли, Раскачалось бы в берегах! Но спокойна вода. Дыханье Затаила на дне, а зря. Хоть бы звезды из мирозданья В бухте бросили якоря. Эти звезды особой пробы, Так лиричен и окоем. Но устало свернулись робы До команды: Орлы, подъем!» Но не зря еще насторожен Луч прожектора ножевой. Но бурунам, как бездорожьем, Ходит катер сторожевой... 1963

* * *

Я лежу, забывшись, под шинелью, Пропиталась порохом трава. Но баян негромкой мягкой трелью Говорит, что в небе – синева. Бьют в палатки ядра спелых вишен, Ветер носит запахи жнивья. На четыре стороны – затишье. На четыре стороны – друзья. Пролетит, остынет в поле эхо, Снова рада отдыху братва. Лишь порой ударят взрывы смеха – Так, что в роще сыплется листва! Хорошо лежать на травке здешней! В изголовье дремлет пулемет. Завтра вновь учебный бой кромешный, И – ура! За Родину вперед! 1964

проводы

Целый день строевым протопали, Ноги ах как гудят, гудят! У казармы седые тополи Полуночной листвой шуршат. Чуть забудешься, Все забудется: Плац, казарма, луна над ней. Снится улица, снится кузница, Где подковывал я коней. По деревне дорога торная, По деревне четыре дня – Разухабистая «Подгорная» – Разгулялась моя родня. И окрест – по такому поводу! Перепелки не спят во ржи. Праздник что ли? Да это проводы: Провожают меня служить. 1965