Стихи-Я Пушкина
Шрифт:
– Евгений Онегин.
– Значит, он уже на ней женат, Онегин на Татьяне Лариной.
Как Фигаро, сделав это вместо Графа. Ибо только это и может рассеять пустую думу, что счастье было так близко, - а:
– По глупости упустил его, - оказывается, я как будущий полковник Бурмин - в Метели:
– Уже когда-то обручился с ней в деревенской церкви!
Но в любом случае, это должен быть такой же Театр, как устойчивое - но не попадающее в прямую логику романа Капитанская Дочка чувство, что Пугачев - это и есть настоящий царь, чтобы ужас узнавания об этом катастрофическом известии в конце, или даже через время после чтения - был реальным.
Свадьба должна быть!
Будем искать. Ибо такими лишними, как Онегин, были все счастливые люди, как тот, кто уже истлел в могиле, или буквально по Пиковой Даме:
– По этой самой лестнице, думал он, может быть, лет шестьдесят назад, в эту самую спальню, с такой же час, в шитом кафтане, причесанный a l'oiseau royal, прижимая к сердцу треугольную свою шляпу, прокрадывался молодой счастливец, давно истлевший в могиле, а сердце престарелой его любовницы сегодня перестало биться...
Борис Парамонов и Иван Толстой докатились в этой передаче до уровня телепередачи Аншлаг в его сегодняшней интерпретации - осто-ло дальше некуда. Уж таких штампов поискать, а точнее, как раз наоборот.
Но к концу постепенно, кажется, раскаялись, но исправились ли окончательно - маловероятно.
Не только русским людям, но и даже самому Пушкину до сих пор запрещается:
– Дранк нах Вест, - и вообще, даже Хеппи-Энд, как можно делать всему Голливуду, не боясь формального штампа счастья.
Примерно, как в фильме Свадьба Павла Лунгина:
– Хочу в Москву, хочу в Москву-у!
– но над ним иронизируют:
– Как Три Сестры Чехова?
– но он отвечает, уже поняв, что счастья в жизни нет, так как и вообще не бывает:
– А что, Росуголь запрещает?!
– здесь имеется в виду, что запрещает и запрещает Пушкину не только покорить Запад, но и даже:
– Царство Небесное, - как победителю, не как Потрясающему Копьем, а как Листу, сворачивающемуся в Трубу для пересечения границы у реки в место под названием:
– Поля, я предан вам душой
Всегда я рад заметить разность
Между Онегиным и мной.
Вот именно в этой Разности, а точнее, в Связи между Автором и Героем, Пушкиным и Онегиным надо искать Хеппи-Энд, он должен быть. Ибо трафарет не тот, как думал Лотман, что все и везде подряд женятся, как будто им делать больше нечего, а именно в имеющемся сейчас окончании Евгения Онегина:
– Эх, раз, еще раз - ничего не вышло.
– Ну, в России, мол, всегда так:
– Лучше вообще ничего не делать, а то будет хуже.
Тем более, роман этот назван:
– Свободным, - что значит, переход Шекспира:
– Быть или не быть, - между Текстом и Полями установлен, как фундамент произведения.
Но пока этого Контакта у меня, к сожалению, не было. Как было в Капитанской Дочке, Пиковой Даме, Повестях Белкина.
Можно еще заметить, что читать, как сказал Борис Парамонов про Бориса Годунова, лучше, чем смотреть спектакль в театре, именно потому, что пьеса внутри Пьесы в любом случае играет потихоньку, даже если не заметны конкретные факты, объясняющие противоречия, как, например, непонимания, возникшие неожиданно для Ромео и Джульетты у Шекспира, которые - они, Джульетта и Ромео - думали, что предусмотрели, когда по очереди ложились в гроб.
Возможно, вот, бог потому и был против актеров, что они только затмевают задуманную Им двойную игру:
– Пьесу внутри пьесы.
Кстати о Птичках - Науке и Искусстве:
Но правдой он привлек сердца,
Но нравы укротил НАУКОЙ,
И был от буйного стрельца
Пред ним отличен Долгорукой.
Да и плотник - это не только работа, но и:
– ИСКУССТВО.
Не видно здесь, что Пушкин был против науки и искусства.
p.s.
– Есть Маленькие Трагедии, Моцарт и Сальери, Скупой Рыцарь, Каменный Гость, Пир Во Время Чумы.
А вот то, о чём я говорю, что Марья Гавриловна нашла своего мужа в Метели - нет, не по списку Шиндлера - а по списку Жан-Жака Руссо, по роману в письмах Новая Элоиза.
И так происходит во всех Повестях Покойного Ивана Петровича Белкина, и остальной, так называемой Прозе Жизни.
Например, в Дубровском, где не только Дубровский в роли князя Верейского, а его слуга в роли него самого, Дубровского, в конце романа ранен Дубровским, но и Кирила Петрович Троекуров меняется иногда местами со своим другом Андреем Гавриловичем Дубровским, и бой они ведут именно за Кистеневку, как Эфирную Структуру дома небогатого джентльмена в сельской местности.
– Но!
Эти Маленькие Трагедии, а точнее:
– Маленькие Хеппи-Энды происходят не на поверхности Повестей Белкина, Дубровского, Капитанской Дочки и других, а как в:
– Театре самого Читателя, - появляясь не логично, а наоборот, фрагментарно - как Видения Гермеса Трисмегиста - поэтому их и можно считать:
– Маленькими Хеппи-Эндами, - как, например, объяснение в любви Владимира - Бурмина Марье Гавриловне в Метели с помощью шифровальной книги Жан-Жака Руссо.
Реально же получается, что эти маленькие хеппи-энды - самая большая истина в произведениях Пушкина.
Именно вот эти маленькие хеппи-энды и можно считать тем, что называется:
– Эфирная структура дома небогатого джентльмена в сельской местности.
Сами догадайтесь, кто это.
Очевидно - если уже знать, о чем идет речь - что это не выдумки. Было бы:
– Желание!
– А:
– Люди просто боятся поверить, что здесь, среди них, живет кто-то еще, как, например, в фильме Горец - бессмертные.
– В это можно на полном серьезе не верить, но то, что: