Стихотворения

Лермонтов Михаил Юрьевич

Безмолвно жидовка у двери стояла,Как мраморный идол бледна;Потом, за снурок потянув, постучала…И кто-то взглянул из окна!..

И страхом и тайной надеждой пылая,Еврейка глаза подняла,Конечно, ужасней минута такаяСтолетий печали была.

Она говорила: «Мой ангел прекрасный!Взгляни еще раз на меня…Избавь свою Сару от пытки напрасной,Избавь от ножа и огня…

Отец мой сказал, что закон

МоисеяЛюбить запрещает тебя.Мой друг, я внимала отцу не бледнея,Затем, что внимала любя…

И мне обещал он страданья, мученья,И нож наточил роковой,И вышел… Мой друг, берегись его мщенья, —Он будет как тень за тобой.

Отцовского мщенья ужасны удары,Беги же отсюда скорей!Тебе не изменят уста твоей СарыПод хладной рукой палачей.

Беги!..» Но на лик, из окна наклоненный,Блеснул неожиданный свет,И что-то сверкало в руке обнаженной,И мрачен глухой был ответ.

И тяжкое что-то на камни упало,И стон раздался под стеной, —В нем все улетающей жизнью дышало,И больше, чем жизнью одной!

Поутру, толпяся, народ изумленныйКричал и шептал об одном:Там в доме был русский, кинжалом пронзенный,И женщины труп под окном.

Тростник

Сидел рыбак веселыйНа берегу реки,И перед ним по ветруКачались тростники.Сухой тростник он срезалИ скважины проткнул,Один конец зажал он,В другой конец подул.

И будто оживленный,Тростник заговорил —То голос человекаИ голос ветра был.И пел тростник печально:«Оставь, оставь меня!Рыбак, рыбак прекрасный,Терзаешь ты меня!

И я была девицей,Красавица была,У мачехи в темницеЯ некогда цвела,И много слез горючихНевинно я лила;И раннюю могилуБезбожно я звала.

И был сынок любимецУ мачехи моей,Обманывал красавиц,Пугал честных людей.И раз пошли под вечерМы на берег крутойСмотреть на сини волны,На запад золотой.

Моей любви просил он, —Любить я не могла,И деньги мне дарил он, —Я денег не брала;Несчастную сгубил он,Ударив в грудь ножом,И здесь мой труп зарыл онНа берегу крутом;

И над моей могилойВзошел тростник большой,И в нем живут печалиДуши моей младой.Рыбак, рыбак прекрасный,Оставь же свой тростник.Ты мне помочь не в силах,А плакать не привык».

Он был рожден для счастья…

Он был рожден для счастья, для надежд [137] И вдохновений мирных! – но безумныйИз

детских рано вырвался одеждИ сердце бросил в море жизни шумной;И мир не пощадил – и бог не спас!Так сочный плод до времени созрелыйМежду цветов висит осиротелый,Ни вкуса он не радует, ни глаз;И час их красоты – его паденья час!И жадный червь его грызет, грызет,И между тем как нежные подругиКолеблются на ветках – ранний плодЛишь тяготит свою… до первой вьюги!Ужасно стариком быть без седин;Он равных не находит; за толпоюИдет, хоть с ней не делится душою;Он меж людьми ни раб, ни властелин,И все, что чувствует, он чувствует один!

137

«Он был рожден для счастья, для надежд…»

Приведено в письме Лермонтова к М. А. Лопухиной около 15 октября 1832 г.

Первые пять стихов были перенесены в стихотворение «Памяти А. И. О<доевско>го», 1839. Следующие четыре стиха с некоторыми изменениями вошли в стихотворение «Дума», 1838.

Русалка

1

Русалка плыла по реке голубой, [138] Озаряема полной луной;И старалась она доплеснуть до луныСеребристую пену волны.

2

И шумя и крутясь, колебала рекаОтраженные в ней облака;И пела русалка – и звук ее словДолетал до крутых берегов.

3

138

Русалка

Печатается по сборнику 1840 г., где напечатано с датой «1836 г.»

Однако датируется 1832 г., так как в «казанской тетради» имеется ранняя редакция текста, относящаяся к 1832 г., в которую были внесены лишь незначительные изменения.

И пела русалка: «На дне у меняИграет мерцание дня;Там рыбок златые гуляют стада;Там хрустальные есть города;

4

И там на подушке из ярких песковПод тенью густых тростниковСпит витязь, добыча ревнивой волны,Спит витязь чужой стороны.

5

Расчесывать кольца шелковых кудрейМы любим во мраке ночей,И в чело и в уста мы в полуденный часЦеловали красавца не раз.

6

Но к страстным лобзаньям, не знаю зачем,Остается он хладен и нем;Он спит – и, склонившись на перси ко мне,Он не дышит, не шепчет во сне!..»

7

Так пела русалка над синей рекой,Полна непонятной тоской;И, шумно катясь, колебала рекаОтраженные в ней облака.

Гусар

Гусар! ты весел и беспечен,Надев свой красный доломан;Но знай – покой души не вечен,И счастье на земле – туман!

Крутя лениво ус задорный,Ты вспоминаешь стук пиров;Но берегися думы черной, —Она черней твоих усов.

Пускай судьба тебя голубит,И страсть безумная смешит;Но и тебя никто не любит,Никто тобой не дорожит.

Когда ты, ментиком блистая,Торопишь серого коня,Не мыслит дева молодая:«Он здесь проехал для меня».