Стивен Эриксон Падение Света

Киницик Карбарн

Двери распахнулись. Глаза Сильхаса Руина метали молнии. Лорд кивнул на ходу и бросил: - За мной, капитан, - пройдя мимо.

Келларас двинулся за белокожим воином. Безжалостная скорость, вождь мчится по коридору, направляясь, понимал Келларас, в Палату Ночи. Он ощутил почти унижение, спеша вослед, словно оказался на поводке. Каждый шаг - сдача, отказ от своей воли. Нечто внутри - мрачное, как обиженный ребенок, руки сжаты в кулаки - хочет вырваться наружу. И это, понял он почти с потрясением, правильно. Вечные извилины жизни, бесконечные сцены столкновения воль, шерсть дыбом, клыки

выползают из-под оскаленных губ. "Трусливый пес наверняка укусит, не так ли? Они застают нас в худшие моменты, эти мужчины и женщины, которые должны править, но только толкают нас против тех, кто еще слабее. Такова их игра, не всегда осознанная, они уверены, что мы не восстанем против хозяев - пока враг остается в пределах досягаемости нашей тупой, оскорбленной ярости.

Что же ощутят солдаты Урусандера, когда последние враги разбегутся с глаз долой? Никого не осталось для обиженного ребенка. Игра окончена, хозяева велят идти домой.

Но смотрите на нас сейчас, как мы готовимся к привычному унижению. Как стремимся к ярости, столь знакомой и простой. Дитя внутри не выросло. И, помоги мне Бездна, не хочет расти".

Вдоль длинного коридора, по неровному, просевшему полу. У недавно починенных дверей из посеревшего черного дерева Сильхас Руин положил руку на кольцо и помедлил, оглядываясь на Келлараса.
– Будь ближе ко мне, капитан.

Келларас кивнул, и этот жест усугубил унижение. Мысли закрутила сумятица, он ощутил какую-то ненависть к себе. "Вот, прости меня Мать, проклятие отдающих честь. Волк ведет стаю, остальные подставляют глотки".

Сильхас Руин открыл дверь и вошел в Палату Ночи. Келларас вошел следом.

Даже дар сверхъестественного зрения не мог побороть царившую внутри темноту. Даже слабое свечение дверного проема обрывалось в нескольких шагах.

– Закрой дверь, - велел Сильхас Руин.

Келларас потянул створку. Новая щеколда упала без звука.

Он вполне мог бы закрыть глаза. Остальные чувства тянулись и отдергивались, мир сузился до медленного биения сердца, хриплого дыхания. Мертвенный воздух лип к коже.

Сильхас Руин заговорил, испугав его.
– Владыка Драконус? Пришло время!

Эхо быстро затихло.

– Легион Урусандера близок к низине Тарн! Скажите, Драконус, где ваши дом-клинки? Прошу отдать их под мое начало. Прошу понять необходимость вашего отсутствия на поле битвы.

Ему отвечало безмолвие.

Келларас слышал, как переминается Сильхас Руин - тихий стук кольца о рукоять меча, скрип подошв по глинистой почве.
– Она не понимает, - сказал военачальник.
– Нужно поговорить как мужчина с мужчиной.

Через миг лорд Драконус проявился, нереальный, окаймленный серебристым светом, словно тело его отражало нечто незримое - слишком холодное для пламени, слишком яркое для лунного света.
– Сильхас, - сказал он, и улыбка сделала лицо мягче.

– Драконус. Благодарю, что пришли на зов.
– Сильхас Руин помедлил.
– Даже здесь вы должны чувствовать, как затягивается петля - мгновения отделяют нас от гибели

государства, смерти слишком многих Тисте. Они увидят второй трон, Драконус. Увидят Отца Света рядом с Матерью Тьмой.

Казалось, Драконус потерял интерес уже на середине речи Руина, взгляд его блуждал - чуть коснулся Келлараса и прошел мимо, словно справа от него что-то происходило.
– Ты сказал, она чего-то не понимает, - произнес он.

– Это дело мужской чести.

Драконус поглядел на него, подняв брови.

– Никто не примет вас, сир. Даже если она вступит в брак, вы навеки останетесь сожителем в глазах знати. Для Легиона Урусандера вы станете тем, кто унизил командующего пред вратами Харкенаса. Сторонники Лиосан увидят в вас похитителя Трона Света. Верховная жрица...

– И все это, - прервал лорд Драконус, - выставлено против простого дара любви.

Сильхас Руин на миг замолк.
– Честь, сир, превыше всего. Если она покинет вас, дар не поможет. Отравленный, испорченный слабостью...

– Слабостью?

– Любовь, сир, есть явная слабость.

– Значит, она никогда не касалась тебя, Сильхас Руин.

– Я ли сделал государство заложником любви?
– спросил Сильхас, и казалось - он задыхается.
– Я сказал, нам нужно поговорить. Прошу, услышь мои слова, Драконус. Ее любовь к тебе неоспорима - даже твои враги не спорят с ней. Кто бы посмел? Она отказалась от всего - от детей, ибо все мы блуждаем, отлученные от сердца матери. Что за упрямство. Она погружает королевство в пропасть разрушения...

– Просто любовь, Сильхас.

– Тогда почему она не выходит замуж?

Драконус горько рассмеялся.
– Этого выбора мы были лишены...

– Тебе нужно было настоять. Постепенно все проглотили бы это. Сделай ты так, не было бы гражданской войны. Даже рождение Лиосан...

– Нет, - отрезал Драконус.
– Не так.

– О чем ты?'

– Отец Свет родился в тот же миг, как она приняла свой титул. Азатеная Т'рисс не создавала его. Только освятила. Более того, Лиосан необходимы. И не только они.

– Тогда... гражданская война нужна Матери Тьме?

Его лицо помрачнело.
– Ах ты, смерт...
– он одернул себя и сказал спокойнее: - Нет. Это детище всех вас. Всех лиц в боевом строю, всех отдающих команды губ. Она рождена теми, что отвернулись, хотя не должны были. Теми, что ставили целесообразность выше достоинства, сделав королевство миром зимы, слишком суровым и жестоким для сентиментальных глупцов. Теми, что лишены воображения и храбрости...

– Храбрости? Ты, скрывшийся в этом... в этом ничто... смеешь бросать вызов нашему мужеству?

– Считаешь себя смелым, Сильхас Руин?

– Без сомнения!

– Тогда... отложи меч.

– Сдаться?

– Ты так это назовешь?

– Они возьмут город! Поставят второй трон! А, ты, консорт, будешь изгнан!

– Все это, - отозвался Драконус, - не откровение.

Сильхас Руин покачал головой.
– Никто не посочувствует твоему бедствию, Драконус. Не после всего. Пролилось слишком много крови.

– А, и это ты тоже вменяешь мне в вину?

– Тебя будут гнать...