Сто удач и одно невезение (Свидание вслепую)
Шрифт:
– Ты о чем? – не принял ее предложения к откровению он.
Ну да, ну да, это с Зинаидой-то! Когда это она на компромиссы лишние и глупые игры соглашалась?
– Я о скованности и какой-то вдруг неуютности, которые ты пытаешься скрыть за пустой беседой и наигранной бравурностью, – улыбнулась ему Зинаида, смягчая резкость вопроса. – Знаешь, мне неинтересно играть с тобой ни в какие игры.
И Захар сдался! Вот же черт! Не девка, а чекист в кожанке!
Одним махом выпил шампанское из бокала, поставил его на стол и посмотрел ей в глаза:
– Я сегодня улетаю. Самолет в шесть утра, в четыре тридцать за мной приедет машина. Дела я принял, теперь возникла необходимость лично проверить и инспектировать все объекты, пока – на территории страны. Это недели на три, может, чуть больше.
Зинаида слушала. Внимательно. Смотрела ему в глаза и начинала потихоньку злиться.
– Я не знаю – почему, но твердо решил, что приведу тебя только сюда. В полностью готовую к жизни квартиру.
– В гости, – перебила Зина. – Оценить дизайнерское искусство, соответствие тона шелковых простыней с занавесками в спальне?
– Я не знаю! – ответил Захар, тоже начиная заводиться.
Так у них получалось: он завелся – она за ним, она злилась – он за ней!
– Я не знаю, – повторил он. – Может, в гости, может, больше чем в гости. Но мне это было важно! А тут – командировка раньше времени, я надеялся, что она после Нового года будет, но потребовалось сейчас. И сделать ничего не успели в квартире, и мебель не всю завезли, не говоря уже про мелочи. Только кровать в спальне, кое-что в прихожей, да вот – диван с креслами в гостиной. Я не мог уехать, не увидевшись с тобой!
– Попрощаться пригласил, – кивнула понимающе Зина.
– Увидеться перед отъездом.
– И что, это повод фальшивить? Или ты признания своего смутился? Почему тебя вдруг так повело в реверансы глупые?
– Зин, ты чего от меня ждешь? – холодно, почти официально спросил он. – Какой откровенности?
– Сложившейся! – ответила Зина, глядя в упор. – Уже сложившейся! Нам сказочно повезло, мы перескочили этап недоверия, закрытости, задних мыслей, прощупывания друг друга, рисовки и расчетов – как лучше и эффектнее сказать что-то друг другу и преподнести себя в выгодном свете, начав сразу с откровенности. И мне совсем не хочется терять это и переходить к глупым играм, чувствовать неловкость, обходить осторожненько неудобные темы, прячась за пустыми словами.
– Мне тоже не хочется! – остывая, заверил он.
– Ну, так и не делай этого! – потребовала Зинаида. – А то как у Жванецкого: «Чтобы обмануть жену, дал сам себе телеграмму: «Изя, приезжай немедленно!» И встревожился!» Чего ты встревожился, Дубров?
– Не знаю, – расслабился Захар.
Он готов был зацеловать, заобнимать ее до потери сознания, за то, что она сразу просекла возникшую между ними напряженность и разрушила ее, не дав расшириться настороженному непониманию. У него даже в глазах защипало от облегчения, и он честно признался:
– Да потому, что я задумывал встречу с тобой как праздник: поухаживать, поговорить спокойно, а получается, как ты сказала – вроде как попрощаться перед отъездом пригласил, исключительно для горячего секса и по необходимости! И я подумал, что ты обидишься и поймешь именно так. Любая женщина именно так отреагировала бы! И я только сейчас это понял, когда ты спала…
– Да ладно! – улыбнулась Зина. – А если бы ты позвонил и объявился недельки эдак через две-три, по завершении упаковки своей берлоги, я бы не обиделась и поняла все правильно?! А что, пропал мужик после горячего офигенного секса и откровений в темноте на две недели – какая ерунда! Подумаешь, обычное дело!
– Зи-и-ин! – покаянно протянул Захар. – Я идиот! Признаю!
– Принимаю как извинение. Будем считать, что встреча со мной произвела на тебя столь сильное и неизгладимое впечатление, что ты перестал рационально мыслить! – радуясь вернувшейся легкости и откровенности, развеселилась Зина.
– Я вообще разучился мыслить после встречи с тобой! – согласился Захар и одним быстрым движением перескочил на диван, к ней. – У меня из-за тебя что-то в голове перемкнуло!
И поцеловал ее. Отчего перемкнуло их обоих…
– Хочу тебя! – шептал ей Захар. – Все время хочу!
– Взаимно… – признавалась в ответ Зинуля на грани сознания.
Они освоили и проверили на прочность новый диван, и кровать заодно, перебравшись каким-то чудом в спальню. Проваливались друг в друга, забыв обо всем мире, а потом возвращались на землю грешную, смеялись, шушукались. Часам к двум ночи они обнаружили, что сильно проголодались и перебрались из постели в кухню, поесть и запить радость жизни, разновидности прекрасной, шампанским, и разговаривать.
Захар отправил в микроволновку разогреваться замысловатое мясо с приправами, которое так и не было предложено на несостоявшемся романтическом ужине. Он резал на гарнир огромные, нереальные в первых числах декабря, совершенно летние помидоры и, не прерывая разговора, улыбался краешком рта. И так по-мужски, волнующе улыбался, что у Зины, смотревшей на него неотрывно, дыхание останавливалось!
– Ты что? – спросил Захар, заметив ее зачарованный взгляд.
– Не улыбайся так! – потребовала она. – У меня от тебя ноги подкашиваются, руки тянутся к тебе дотронуться и сердце останавливается. Хочется начать все сначала!
– А вот буду! – хмыкнул от удовольствия Захар. – Это же гран-при победителю всех соревнований. Ты поддерживаешь во мне уверенность классного любовника! Когда женщина только от одной твоей улыбки тает, это же ого-го! Тем более в моем возрасте.
– Да какой там у тебя возраст? Мальчишка! Вьюноши отдыхают, если вспомнить, что ты только что проделывал в кровати и… рядом с нею.
– Говори, говори, женщина! – плавал в полном морально-физическом удовлетворении Захар Игнатьевич Дубров.