Столетняя война

Корнуэлл Бернард

Теперь впереди ехал Филипп, используя проселочные дороги вдали от основного тракта. Они миновали еще одну деревню, разрушенную чумой. В заброшенных огородах росли подсолнечники. В полях и на виноградниках должны были работать люди, но они спрятались, как только видели мужчин в кольчугах.

– Долго еще?
– спросил Роланд, когда они поили лошадей у брода рядом с высохшим полем.

– Недалеко, - ответил Филипп. Он снял шлем и вытирал лицо лоскутом ткани.
– Может, пара часов езды.

Роланд жестом приказал оруженосцу увести своего коня.

– Не позволяй ему пить слишком много, - велел он, а потом снова взглянул на Филиппа.
– А как только вы доберетесь до Лабруйяда, то отправитесь на север?

– Через день или два.

– И будете преследовать англичан?

Филипп пожал плечами.

– Полагаю, что да, - сказал он.
– Если король до нас доедет, мы присоединимся к нему, а если нет, то станем нападать на их фуражиров, отрезать отставших и всячески их беспокоить, - он приподнял кольчугу, чтобы помочиться у дерева.
– И если повезет, захватим каких-нибудь богатых пленников.

И в тот момент прилетела первая стрела.

Томас привел своих людей и усталых лошадей в маленький городок. Он понятия не имел, как тот назывался, только что его нельзя было с легкостью обойти, так что им пришлось проскакать по узким улочкам в надежде, что никто их не задержит.

Он предусмотрительно связал пленнику руки и заткнул ему рот кляпом из тряпок.

– Нам нужно купить еды, - предложил Карил.

– Только сделай это по-быстрому, - сказал Томас.

Всадники выехали на небольшую площадь в центре города, хотя называть это место городом было слишком лестно, потому что там не было ни стен, ни крепости.

Рыночные прилавки выстроились в ряд на западной стороне площади, а таверна находилась у подножия пологого холма к северу, и Томас дал Карилу несколько монет.

– Вяленая рыба, хлеб, сыр, - предложил он.

– Продавцов нет, - буркнул Карил.

Продавцы и покупатели столпились у церкви. Они с любопытством глазели на всадников, но никто не спросил, что привело их в город, хотя парочка, увидев, что всадники интересуются провизией, продающейся на прилавках, поспешила помочь.

Томас провел свою лошадь по мостовой в самую гущу толпы и увидел широкоплечего человека, читающего вслух с верхней ступени церковной лестницы.

Правая рука у него отсутствовала, вместо нее торчала деревянная пика с наколотым на нее пергаментом. У него была короткая седая борода, и он носил плотно прилегающий шлем и выцветший жиппон с золотыми лилиями на голубом поле.

Он опустил пергамент, увидев, что Томас подошел ближе.

– Ты кто такой?
– спросил он.

– Мы служим графу Берата, - солгал Томас.

– Вам следует вернуться обратно, - заявил человек.

– Почему?

Мужчина помахал пергаментом.

– Это королевский призыв вассалов к оружию, - объявил он.
– Берат и все остальные лорды вызваны королем на войну. Англичане выступили.

Толпа приглушенно зашумела, а некоторые даже с тревогой посмотрели на север, как будто ожидая увидеть появление старого врага с холмов.

– Они пройдут здесь?
– спросил Томас.

– Благодарение Господу, нет. Эти проклятые ублюдки далеко на севере, но кто знает? Дьявол когда угодно может привести их на юг.

Лошадь Томаса стукнула копытом по булыжнику мостовой. Томас наклонился и похлопал ее по шее.

– А король?
– спросил он.

– Господь принесет ему победу, - благочестиво промолвил бородатый, что означало, что у него нет никаких сведений о передвижении короля Франции, - но до той поры, когда Господь это сделает, мой господин призывает всех воинов собраться в Бурже.

– Твой господин?

– Герцог Берри, - гордо заявил тот. Это объясняло королевские лилии на его жиппоне, потому что герцог Берри был сыном короля Иоанна и владельцем множества герцогств, графств и феодов.

– Герцог планирует и сам с ними драться?
– поинтересовался Томас.

Посланник пожал плечами.

– Так приказал король. Все силы с юга Франции должны собраться в Бурже.

– Где находится Бурж?

– На севере, - сообщил посланник, - но, честно говоря, точно не знаю, кроме того, что нужно добраться до Невера, а оттуда ведет хорошая дорога.

– Где бы ни находился чертов Невер, - буркнул Томас.
– Твой господин вызвал и Лабруйяда?
– спросил он.

– Конечно. Этим приказом вызывается каждый лорд и каждый вассал. С Божьей помощью мы заманим ублюдков в ловушку и разгромим их.

– А эти добрые горожане?
– Томас махнул рукой в сторону толпы, насчитывающей, возможно, шестьдесят или семьдесят человек, среди которых не было латников, насколько он мог понять.

– Ему нужны наши налоги!
– прокричал человек в забрызганном кровью фартуке мясника.

– Налоги придется заплатить, - твердо произнес посланник.
– Если нужно побить англичан, то придется заплатить армии.

– Налоги уже уплачены!
– прокричал мясник, и остальные выражали свое одобрение.

Посланник, опасаясь гнева толпы, показал на юного Питу:

– Заключенный?
– спросил он Томаса.
– Что он натворил?

– Воровал у графа, - солгал Томас.

– Хочешь повесить его здесь?
– спросил посланник с надеждой, очевидно, желая отвлечь толпу от враждебных намерений.

– Он должен отправиться обратно в Берат, - ответил Томас.
– Граф любит самолично вешать воров.

– Какая жалость, - мужчина снял документ с деревянной пики и проложил себе путь через толпу, пока не добрался до стремян Томаса.
– На пару слов, месье, - попросил он.

Теперь, когда тот находился близко, Томас заметил, что у посланника проницательное и обветренное лицо, что предполагало слишком большой опыт, так что ничто в будущем не смогло бы вызвать у него удивления.

– Ты был воином?
– спросил Томас.