Страхи мудреца. Книга 2
Шрифт:
Но я понимал, что если вернусь, то никогда уже не сумею уйти. И силой заставил себя пойти дальше.
Когда я обернулся во второй раз, она исчезла.
ГЛАВА 107
ПЛАМЯ
Когда я пришел в трактир «Пенни и грош», солнце давно уже село. Огромные окна трактира сияли светом ламп, у коновязи стояла дюжина лошадей, жующих овес из своих торб. Дверь была распахнута, на темную улицу падал косой квадрат света.
И все же что-то было не так. Не было слышно приятного
Я в тревоге подкрался ближе. Сразу все волшебные сказки, что я когда-либо слышал, пришли мне на ум. А вдруг меня не было много лет? А то и десятилетий?
Или причина куда более обыденна? Вдруг разбойников было больше, чем мы думали? Вдруг они вернулись, обнаружили, что лагерь разорен, явились сюда и напали на трактир?
Я подобрался к окну, заглянул внутрь и понял, в чем дело.
В трактире было человек сорок-пятьдесят. Они сидели за столами, на лавках, стояли вдоль стойки. И все затаив дыхание слушали того, кто сидел у очага.
Это был Мартен. Он от души хлебнул пива и продолжал:
— Я не мог отвести глаз. Да мне и не хотелось. Но тут Квоут вышел вперед, заслонил меня от нее, и на миг я избавился от ее чар. Я весь облился холодным потом, как будто на меня ведро воды опрокинули. Попытался было его оттащить, но он отпихнул меня и бегом к ней.
Лицо Мартена было изборождено скорбными морщинами.
— А чего ж она адема не забрала и верзилу вашего? — спросил человек с ястребиным лицом, который сидел поблизости, в углу возле очага. Он барабанил пальцами по потертому скриличному футляру. — Кабы вы ее и в самом деле видели, вы бы все за ней побежали!
Народ в зале загомонил в знак согласия.
На это отозвался Темпи, сидевший за соседним столом: его легко было заметить по кроваво-красной рубахе.
— Когда моя расти, я учусь владеть собой.
Он поднял руку и стиснул кулак, поясняя свою мысль:
— Больно. Голод. Жажда. Устал.
Он встряхивал кулаком после каждого слова, давая понять, что способен преодолеть все это.
— Женщины.
На его губах появилась еле заметная улыбка, и он снова тряхнул кулаком, но уже без прежней суровости. По залу пробежал смешок.
— Я скажу вот. Если бы Квоут не пошел, я бы мог.
Мартен кивнул.
— Ну а что касается нашего другого товарища…
Он кашлянул и указал на другой конец зала.
— Его Геспе уговорила остаться.
По залу снова прокатился смех. Пошарив глазами, я нашел, где сидели Дедан с Геспе. Отчаянно покрасневший Дедан пытался скрыть смущение. Геспе властно положила руку ему на колено и улыбалась потаенной, довольной улыбкой.
— На следующий день мы принялись его искать, — сказал Мартен, вернув себе внимание публики. — Мы пошли через лес по его следам. Метрах в восьмиста от озерца мы нашли его меч. Наверняка он его потерял в погоне за ней. Его плащ висел на ветке неподалеку оттуда.
Мартен
— Видно, плащ зацепился за ветку и Квоут избавился от него, только бы не потерять ее из виду.
Он рассеянно пощупал драные края.
— А ведь будь плащ попрочнее, он, может, сейчас был бы с нами…
Услышав эту реплику, я понял — мой выход! Я шагнул на порог и почувствовал, как все повернулись в мою сторону.
— Ничего, я добыл себе плащ получше, — сказал я. — Фелуриан соткала мне его своими руками. И мне тоже есть о чем рассказать. Да такое, что вы станете это рассказывать детям и детям своих детей.
На миг воцарилась тишина, а потом поднялся оглушительный гомон: все заговорили разом.
Мои товарищи уставились на меня, не веря своим глазам. Дедан оправился первым и несказанно меня удивил: он подошел ко мне и грубовато обнял одной рукой. Я только теперь заметил, что вторая рука у него висит на перевязи.
Я бросил на нее вопросительный взгляд.
— Что, вы попали в передрягу? — спросил я, пока вокруг бушевал хаос.
Дедан покачал головой.
— Это Геспе, — коротко ответил он. — Ей не понравилась мысль, что я рвану вдогонку за этой феей. Ну, и она… вроде как убедила меня остаться.
— Руку тебе сломала?
Я вспомнил свое прощальное воспоминание о том, как Геспе прижимала его к земле.
Верзила потупился.
— Есть малость. Она вроде как держала меня, а я выкручивался…
Он улыбнулся несколько смущенно.
— Так что, наверно, можно сказать, что мы сломали ее вдвоем.
Я хлопнул его по здоровому плечу и рассмеялся.
— Как мило! Ужасно трогательно.
Я бы сказал что-нибудь еще, но шум в зале стих. Все смотрели на нас — на меня.
Я посмотрел на собравшихся и вдруг растерялся. Ну как же им объяснить?..
Я вам уже говорил, что не знаю, сколько времени я провел в Фейе. Но много, очень много. Я прожил там так долго, что даже привык к его странностям. Я там прижился.
И теперь, когда я вернулся в мир смертных, я чувствовал себя странно в переполненном трактире. Мне было непривычно находиться под крышей, а не под открытым небом. Прочные деревянные скамьи и столы выглядели ужасно примитивными и грубыми. Свет ламп казался неестественно ярким и резким.
Я тысячу лет не общался ни с кем, кроме Фелуриан, и люди вокруг казались мне странными. Белки глаз меня пугали. От них пахло потом, лошадьми и горьким железом. Голоса у них были грубые и резкие. Движения неуклюжие и напряженные.
Но все это мелочи, самая суть не в этом. Я чувствовал себя не на месте в своей собственной шкуре. Меня крайне раздражала необходимость снова носить одежду, и больше всего мне хотелось вернуться к привычной наготе. Ноги чувствовали себя в башмаках, как в темнице. По пути в «Пенни и грош» я все время боролся с желанием разуться.