Странная разведка: Воспоминания о Секретной службе британского Адмиралтейства

Байуотер Гектор Чарльз

В разведотделе базы полученные сведения наносились на крупномасштабную карту: три прямые, выходившие из Х, Y и Z, каждая из которых обозначала направление сигнала, определенное каждой радиопеленгационной станцией. В определенной точке эти прямые пересекались. И подлодка находилась примерно в одной или двух милях от места пересечения этих трех линий.

Решение этой проблемы было и самым простым, и самым легким для офицера разведки: правда, только если радиосигналы посылала только одна подлодка, тогда шансы ошибиться были невелики. Зато если одновременно поступало много сигналов, проблема оказывалась куда сложнее. Случалось так, что три или четыре сигнала поступали почти одновременно: одни перехватывались нашими тремя станциями X, Y, Z, другие — другими пеленгаторами. Тогда могло

произойти множество ошибок. Можно было провести неверные прямые, можно было спутать сообщения о перехвате сигнала станцией Х с сообщением другой станции на юге Ирландии, и тогда прямые на карте пересеклись бы в какой-то точке где-то в Атлантике, отстоящей на сто миль от реальной — в точке, где и близко не было ни одной подлодки.

Потому было необходимо найти метод определять и отделять сигналы, то есть узнавать, какой именно корабль ведет переговоры с каким именно другим кораблем, чьи сигналы перехватывала любая из наших станций.

Британская военно-морская разведка должна бы быть очень признательна немцам за их лояльное сотрудничество. Если уж у них был план, то они его придерживались. Без обсуждений и без перемен. Без внезапных или частых изменений системы.

Все подлодки всегда начинали свои переговоры с сообщения своего секретного позывного. Это было неизменным правилом, и мы уже сумели узнать, что первые буквы радиограммы обозначают позывной передающей подлодки. Это избавляло нас от множества хлопот.

Когда офицер разведки на одной из береговых баз получал одновременно шесть сообщений с разных радиопеленгационных станций, он сначала смотрел на первые буквы каждой радиограммы. Предположим, что три из них начинались буквами MON, а три другие — буквами LRT. Он наносил их на карту группами по три и незамедлительно узнавал — всегда с допуском в две мили — точное положение этих двух подлодок.

Эти сведения, конечно, не предназначались для простого развлечения береговых штабов или для наполнения толстых папок досье, хранившихся в разведотделах на базах.

Они немедленно передавались вышестоящему командованию, чтобы оно могло принять необходимые меры и направить корабли противолодочной обороны на поиск вражеской подлодки и предупредить конвои, находящиеся близ нее.

В это время офицер разведки занимался крупномасштабной картой, повешенной на стене, прикалывая на нее маленький цветной флажок, обозначающий место, где предположительно находилась субмарина противника.

Эти маленькие флажки не просто обозначали подводные лодки, о местоположении которых офицеру разведки на береговой базе стало известно из данных собственных станций радиопеленгации (и из других источников). Карта захватывала большой участок моря и отображала не только сектор, который контролировала его база, но и участки, находившиеся в сфере ответственности соседних баз. Те тоже использовали флажки. Эта работа не намного отличалась от работы железной дороги, где одна станция сообщает соседней о прохождении поезда. За немецкими подлодками осуществлялась невидимая слежка все время, пока они были в море, и об их перемещении из одного сектора в другой одна база незамедлительно сообщала соседней.

Иногда карта была вся усеяна флажками, иногда там их было очень мало: интенсивность подводной войны сильно менялась во времени: немцы не всегда могли поддерживать свои усилия на одинаково высоком уровне.

Месяцем самой большой активности был июнь 1917 года. Именно тогда впервые в море вышли большие (крейсерские) немецкие подлодки. 27 кораблей такого типа находились в Северном море и в Атлантике, 30 в проливе Ла-Манш, 15 в Средиземном море, 3 в Балтийском и 2 в Черном море. В ноябре того же года количество подлодок этого класса в море упало до 30, тогда как 35 кораблей находились на различных верфях, где проходили ремонт или технический осмотр.

Борьба разведки с подводными лодками не ограничивалась только получением материальных фактов, таких, как местоположение противника. Очень важно было знать и личные качества их командиров. Среди них не нашлось бы и двоих, которые обладали бы одинаковым мастерством, одинаковым мужеством, и использовали бы одинаковую тактику. Потому мы, зная о них, об их способах

ведения боя, могли бы соответственно варьировать наши методы.

За одним командиром, известным нам как умелый и опасный противник, нужно было все время пристально следить, начиная с той точки, где он был замечен. Другому, которого мы знали как хвастуна, выпустившего как-то шесть торпед в пустоту, а по возвращении на базу трезвонившего о том, что он потопил корабль водоизмещением в десятки тысяч тонн, хотя в реальности его достижения исчерпывались небольшим парусником, в который он попал. но не потопил, можно было позволить спокойно двигаться своей дорогой, лишь бы поблизости не было путей оживленного торгового судоходства. Довольно любопытно, что помимо тех, кто непосредственно занимался борьбой с подводными лодками, очень мало людей знают, что из двадцати лучших немецких подводников только двое погибли во время войны. И эти два командира субмарин погибли не в бою, а подорвались на мине.

Капитан третьего ранга Лотар фон Арнольд де ла Перьер, самый успешный командир-подводник, потопил корабли общим тоннажем 400 000 тонн, капитан третьего ранга Вальтер Форстманн мог похвастаться «всего» двадцатью тысячами тонн. Стоило лишь выйти на след одного из подводных «асов», как тут же сигнал тревоги передавался нашим кораблям-ловушкам («Q-Ships»).

Различия между командирами подводных лодок считались очень важными, потому каждый из них обозначался на карте флажком другого цвета.

Например, вернемся к нашим воображаемым подлодкам, сигналы с которых были перехвачены нашими радиопеленгаторами. Подлодка с позывным MON обозначалась бы на карте, предположим, белым флажком с черной стрелкой, а черный флажок с белой диагональной полоской обозначал бы подлодку LRT. Тогда все в разведывательном отделе на базе, кто имел доступ в кабинет, где занимались сбором сведений о подлодках, сразу получали бы представление о ситуации на море, день за днем. Когда приходили новые сведения о передвижениях этих двух подлодок, второй флажок того же цвета появлялся на карте, показывая новое положение субмарин, и мы могли определить путь, по которому движутся эти корабли, и догадаться, в чем состоит цель их похода — Ирландское море, чтобы атаковать пароходы, идущие из Ливерпуля, Атлантический океан или сектор Куинстауна.

Точно таким же образом в Куинстауне следовало определить, пойдут ли подлодки ко входу в Ла-Манш или попробуют двинуться дальше на юг, в Бискайский залив. В последнем случае нужно было предупредить базы союзников на берегу залива, чтобы те продолжали вести наблюдение, пока подлодка не повернет на обратный путь, тогда наблюдение за ней снова осуществлялось бы сначала в секторе Куинстауна, затем вдоль побережья Ирландии, вдоль берегов Шотландии и вплоть до самой крайней ее точки.

Важно подчеркнуть, что хотя мы и научились поднимать занавес, скрывавший перемещения подлодок, наши знания об их местоположении все равно всегда были только приблизительными. Конечно, несколько раз удавалось очень быстро отправить сторожевики в определенное место и неотступно преследовать вражескую субмарину, но Атлантика — слишком большой океан, и гораздо чаще немецкая подлодка на многие мили была удалена даже от самых близких к ней наших кораблей.

Давайте представим себе типичную сцену в разведывательном отделе на одной важной береговой базе.

Воскресное утро. Все тихо. Точное местоположение всех подлодок по состоянию на полночь обозначено на настенной карте. Их положение по состоянию на восемь часов утра тоже отмечено, кроме одной: с полуночи никаких радиограмм с этой подлодки не отправлялось.

Разные флажки на карте, обозначающие ее местоположение, показывают, что она движется на юг и скоро достигнет того места, когда нам будет жизненно важно знать, пойдет ли она дальше на юг к Бискайскому заливу и испанскому берегу или повернет на восток и будет доставлять нам беспокойство у входа в Ла-Манш. На пути подлодки у нас есть миноносцы на боевом патрулировании. Если им улыбнется удача, возможно, что они ее заметят. Но вероятнее, что первыми новостями о ней будут сообщения о потоплении нескольких торговых пароходов, возможно, всего в двадцати милях от того места на берегу, где мы находимся.