Странная разведка: Воспоминания о Секретной службе британского Адмиралтейства
Шрифт:
Судьи совещались около двух часов. Когда судьи вернулись снова, в зале, битком набитом людьми, было темно. Единственная люстра освещала место, с которого судья Менге зачитывал вердикт суда.
Подсудимые были признаны виновными и приговорены к четырем годам заключения в крепости.
Тут важно отметить разницу между этим наказанием (наказанием офицеров, не совершивших ничего бесчестного с точки зрения их профессии) и тюремным заключением (за уголовные преступления). Немецкий закон предусматривает как то, так и другое наказание за правонарушения, связанные со шпионажем. То, что суд в Лейпциге выбрал более мягкую форму наказания, продемонстрировало, что при вынесении приговора превалировали дипломатические соображения.
Определенный смысл содержался и в комментариях, которыми сопровождали
«Двое англичан не совершили ничего такого преступного, чего не делали бы постоянно множество офицеров всех стран и, кроме того, их поведение на суде произвело очень благоприятное впечатление. После того, как им не повезло, и их арестовали, они не пытались отрицать очевидные доказательства, но при этом, постоянно отказывались сказать хоть что-то, что могло бы навредить интересам военно-морских властей их страны. Их поведение заслуживает всяческого уважения. Мы надеемся, что оба джентльмена не будут слишком долго сидеть в немецкой крепости и что, при какой-то благоприятной возможности — вероятно не намного позже коронации Короля Георга — придет конец их заключению».
Это пророчество, если оно не было следствием утечки информации из официальных сфер, явно свидетельствовало о прозорливости редактора газеты. Офицеров помиловали в мае 1913 года в связи с визитом Короля Георга V в Берлин на свадьбу единственной дочери Кайзера.
До этого момента заключенные провели два с половиной года в крепостях: капитан Тренч в Глаце, а капитан-лейтенант Брэндон сначала в Везеле, а потом в Кенигсберге.
Оба они хорошо проявили себя во время войны. Тренч, уже майор, значительную часть войны был офицером разведки на базе в Куинстауне, активно занимаясь слежением за передвижениями немецких подводных лодок. Этому посвятил свою деятельность и Брэндон, ставший капитаном первого ранга, и заместителем руководителя военно-морской разведки Адмиралтейства в 1918 году.
Огромная разница существует между делом Брэндона и Тренча и другим самым знаменитым после него шпионским делом в Германии — делом Бертрана Стюарта.
Прежде всего, скажем, что немецкие власти поймали Брэндона и Тренча случайно. Во втором же случае, обвиненный в шпионаже англичанин стал жертвой заранее подготовленного против него заговора. Его выдал в руки немцев агент-провокатор, которому специально поручили это задание, подсунувший ему секретные документы в качестве улик. Но, как выяснилось из решения суда, зачитанного на открытом заседании, обвинению так и не удалось доказать, какой именно и насколько существенный ущерб был нанесен действиями подсудимого. Господин Бертран Стюарт постоянно заявлял о своей невиновности. Тем не менее, ему пришлось просидеть в тюрьме больше года, пока его не помиловал Кайзер одновременно с Брэндоном и Тренчем.
Дело Стюарта — яркий пример опасностей, которые подстерегают агентов разведки, действующих в Германии. Оно также открывает глаза общественности на существование разветвленной контрразведывательной сети, созданной немецкими властями, и показывает, насколько необходимо агентам разведки работать по возможности в одиночку, полагаясь только на самих себя. А если они зависят от помощи извне, если вздумают получать сведения и документы от того, кто находится рядом с ними, то они обязаны быть совершенно уверены в своих помощниках еще до того, как начнут с ними какие-либо переговоры.
История дела Стюарта была так четко сформулирована в решении суда, что мы позволим себе просто процитировать некоторые места из него:
«Первый вопрос, который нас заинтересовал, состоит в том, что обвиняемый достал точный адрес в маленьком городке человека, услугами которого он воспользовался в качестве агента в шпионских целях. Он обещал этому человеку сто фунтов, если он согласится поставлять ему информацию, и выбрал, на всякий случай, фальшивый адрес, куда он должен была отправлять для него корреспонденцию.
Вечером 29 июля 1914 года обвиняемый прибыл из Лондона и отправился искать этого агента в Германии. Он провел с ним долгую беседу,
После того, как агент вернулся в Бремен, 31 июля, в пять часов утра, обвиняемый долго беседовал с ним в зале ожидания, где агент передал ему свое полное донесение.
На следующий день обвиняемый выехал из Гамбурга и посетил Куксхафен, он также был на Гельголанде и вернулся в Бремен через Вильгельмсхафен и Бремерхафен.
В Бремене, в ночь на 1 августа, он снова встретился с агентом в зале ожидания вокзала. Агент, который, судя по всему, занимался в промежутке между встречами сбором сведений, передал обвиняемому документ с важными сведениями о подготовительных мероприятиях немецкого флота в Северном море.
Несколько позже обвиняемый остановился в Бремене.
В ходе процесса не было найдено никаких иных фактов, свидетельствовавших против обвиняемого. В частности, в ходе процесса не нашли однозначного подтверждения слухи, согласно которым обвиняемый, действуя в соответствии с приказами английской разведки, получал в Германии секретную информацию с использованием подкупа. Путешествие обвиняемого и его сделки происходили, как он сам заявил, исключительно по его собственной инициативе.
Что касается самого вердикта, то остался открытым вопрос, действительно ли обвиняемый или его агент смогли определить месторасположение кораблей в Северном море летом 1911 года. Точно так же не был найден ответ и на другой вопрос — каково было настоящее содержание рапорта агента, которое обвиняемый порвал».
Стюарт был призван виновным в попытке проникновения в военные секреты, но его чисто патриотические мотивы послужили смягчающим обстоятельством, и его приговорили к трем с половиной годам тюрьмы, зачтя, как и в случае с Брэндоном и Тренчем, срок предварительного заключения, которое он уже провел в тюрьме до суда — 4 месяца.
Приговор вызвал волну крайнего возмущения в Великобритании. Неоспоримо, что обвинение базировалось на очень шаткой основе, оставив без ответа множество серьезных вопросов. Этот процесс, в отличие от дела Брэндона и Тренча, проходил полностью за закрытыми дверьми, только вынесение приговора было открытым. Тем не менее, просочившиеся из разных источников сведения неопровержимо доказали, что все обвинение основывалось на свидетельствах агента-провокатора.
Кем же был этот человек?
Он был бельгийцем и представлялся как Фредерик Рю. На самом деле его звали Арсен Мари Веррю. Он родился в Куртрэ (Котртрейке) 14 февраля 1861 года.
Английские исследователи быстро вышли на его след и узнали, что в прошлом он несколько раз сидел в тюрьме за воровство и вооруженное нападение. Какое-то время он держал небольшой мыловаренный завод, но обанкротился, как было сказано в официальном решении суда, по «непростительным» причинам. Позже он стал бельгийским представителем одной английской пивоваренной компании, которая обвинила его в 1905 году в присвоении чеков, переданных ему для оплаты кредиторам и в подделке передаточных подписей на векселях.
Ему тогда удалось скрыться, но за прочие преступления он был приговорен к четырем срокам по шесть месяцев каждый.
Публикация этих фактов не смягчила враждебности и озлобленности в Великобритании. Свидетельство такого нечистоплотного человека никак не могло бы считаться приемлемым. Новые расследования вскоре показали, что Веррю в определенной степени состоял на жаловании у одного частного шпионского бюро в Брюсселе, на что он уже и так намекал, и что главой этого бюро был человек, представлявшийся под именем Р.Х. Петерссен. Среди прочих его имен были Мюллер, Питерс, Шмидт и Тэлбот.
В то время это бюро было с одной стороны своеобразной международной биржей, торговавшей военными и морскими секретами всех стран, но с другой стороны, немецкие власти использовали его в контрразведывательных целях. В бюро была установлена градация гонораров, и за донос на агента разведки, действовавшего в Германии, выплачивалось 4 фунта 5 шиллингов. Хотя так никогда и не было окончательно доказано, что заговор с целью ареста Стюарта был проведен немецкими властями, нет никаких сомнений, что ловушку для него поставил Петерссен.