Странствие по дороге сновидений; Середина октября - смерти лучшая пора; Место, где убивают хороших мальчиков; Хризантема пока не расцвела; Старик в черном кимоно; Ниндзя: специальное задание
Шрифт:
Макартур не сразу рискнул прибыть в поверженную Японию. Американское командование, памятуя о бешеном сопротивлении японских гарнизонов на Сайпане, Иводзиме и Окинаве, о самоубийственных атаках японских летчиков и моряков, опасалось кровопролитной партизанской войны. Макартур боялся, что американским солдатам будут стрелять в спину, что фанатики станут отравлять колодцы и ставить мины на дорогах.
Ничего подобного не произошло. Страна покорилась судьбе и смирилась с оккупацией. Такова была воля императора.
Позади фотокорреспондентов стоял бывший майор Мацунага. Готовясь к приему генерала Макартура, он в кратчайший срок привел в полный порядок военную базу Ацуги, которую капитан второго ранга Коно собирался оборонять в течение двух лет. Майор Мацунага об этом не вспоминал. Прошлого для него не существовало. Было только настоящее, в котором он удостоился похвалы от американского лейтенанта, назначенного комендантом Ацуги. Если дела пойдут удачно, они найдут общий язык с этим лейтенантом, который может отдать кладовщику распоряжение выдавать Мацунага половину американского военного пайка. Бывший майор Мацунага был полон решимости завоевать доверие американского лейтенанту.
Середина октября — смерти лучшая пора
Когда лейтенант Огава и майор Моримура остались в палатке одни, лейтенант вытащил из рюкзака штык от американского автомата. Престарелый майор с изумлением следил за действиями Огава, но ничего не успел сказать. Лейтенант одним движением распорол ему живот, а затем перерезал горло.
Он осторожно опустил тело майора на пол, низко поклонился ему, забрал свой рюкзак, винтовку и выскользнул из палатки. У него было минут десять, чтобы исчезнуть в джунглях.
Перебежав через дорогу, лейтенант Огава в последний раз оглянулся на желтую палатку, возле которой развевался японский флаг. Он получил новый приказ от майора Моримура и выполнит его. Ради этого приказа Огава пришел сюда вечером, хотя понимал, что это очень опасно…
«Я запрещаю вам совершать харакири»
В полдень лейтенант Юити Огава сделал привал в двух километрах от места встречи с Судзуки. Он собирался переждать здесь до вечера и только тогда одним броском преодолеть расстояние до холма, где его будут ждать.
Огава должен был точно рассчитать время: если будет еще слишком светло, он легко может попасть в засаду. Но если совсем стемнеет, он не сумеет различить лица и понять, кто же все-таки ждет его там, на холме: друзья или враги?
Часа через два, передохнув, лейтенант перешел через реку и вошел в лес. Здесь следовало быть особенно осторожным: в лес часто приходили жители острова рубить деревья, из которых они строили дома. Но в этот день никто не работал.
Лейтенант двинулся дальше. Он медленно приблизился к месту, где две недели назад встретился и разговаривал с Судзуки. Странный ученый понравился ему: безобидный человек — от него можно не ждать подвоха. Но за тридцать лет лейтенант привык никому не доверять.
Приглашение встретиться еще раз — теперь уже с официальной делегацией — все равно могло быть ловушкой. Враги давно хотят поймать лейтенанта. Его ловят тридцать лет. За его голову, наверное, установлена награда.
Между деревьями он увидел желтую палатку и укрепленный на ней японский флаг. Лейтенант подождал полчаса, но никого не заметил. Он привычно проверил винтовку и разулся.
Огава перебрался через ограждение, сделанное из колючей проволоки, и вышел на поляну. Судзуки стоял спиной к нему. Услышав шаги, Судзуки повернулся, увидел лейтенанта и радостно вскричал:
— Майор Моримура, пришел лейтенант Огава!
В палатке кто-то шевельнулся. Лейтенант инстинктивно вскинул винтовку. Судзуки предостерегающе схватил его за руку.
— Это вы, Огава? Я сейчас выйду, — донеслось из палатки.
Прошло столько лет, но лейтенант не забыл голос майора Моримура. Вытянувшись, он ждал его появления. Судзуки вытащил фотоаппарат.
Через несколько мгновений из палатки вылез Моримура. Он был одет в старую форму императорской армии. Майор стал совсем старым, но Огава все равно его узнал.
Стоя по стойке смирно, он отрапортовал:
— Лейтенант Огава!
Майор подошел и потрепал его по левому плечу.
— Это вам от министерства здравоохранения, — улыбаясь, сказал он и протянул лейтенанту пачку сигарет с императорским гербом.
Потом лицо его посерьезнело.
— Слушай приказ! — скомандовал Моримура.
Он вытащил из нагрудного кармана листок и стал громким голосом читать:
— Приказ по специальному батальону. «В соответствии с императорским рескриптом 14-я армия прекращает боевые действия. В соответствии с приказом главного командования специальный батальон освобождается от выполнения всех боевых задач. Личный состав специального батальона прекращает участие в боевых действиях и поступает в распоряжение бли-жайщего вышестоящего офицера или представителей американской и филиппинской армий. Командир батальона майор Ёсими Моримура».
Лейтенант выслушал приказ хладнокровно. Он не придал ему никакого значения. Он был уверен, что сейчас майор отдаст ему настоящий приказ. Им просто мешал Судзуки, который фотографировал эту сцену.
Но майор, дочитав приказ, явно счел свою миссию выполненной. Он отошел несколько назад и с любопытством наблюдал за лейтенантом.
Внезапно лейтенант ощутил, какой тяжелый рюкзак у него на плечах. Он понял, что майор ему ничего больше не скажет.
Лейтенант выдернул магазин из винтовки и разрядил ее. Он положил на землю рюкзак, с которым никогда не расставался, на рюкзак — винтовку. Вслед за майором Моримура он прошел в палатку.
Он совсем не спал в эту ночь. Он докладывал майору Моримура. Это был долгий доклад. Лейтенант готовился к нему тридцать лет.
Лейтенант был удивительно спокоен. Только когда он заговорил о погибших бойцах — Сонода и Касима, его голос прервался. Но он быстро совладал с собой. Он не мог потерять лицо перед молодым Судзуки, который поглощал рассказ лейтенанта, запивая его сакэ.
Майор несколько раз приказывал Огава сделать перерыв и поспать. Лейтенант покорно ложился, но уже через минуту вставал опять. Он должен был рассказать все до конца…