Странствие по дороге сновидений; Середина октября - смерти лучшая пора; Место, где убивают хороших мальчиков; Хризантема пока не расцвела; Старик в черном кимоно; Ниндзя: специальное задание
Шрифт:
— Солдат может позволить себе думать о том, как увильнуть от службы, офицер — никогда.
Офицер должен быть всегда готов к встрече с врагом, подтянут, аккуратно одет и гордиться тем, что он принадлежит к непобедимой императорской армии, внушал курсантам капитан Сигэтоми.
Каждое утро они стреляли, бросали гранаты, держа их за короткую цилиндрическую рукоятку. Граната взрывалась через четыре секунды, и следовало бросить ее не менее чем на тридцать метров. К концу обучения в школу доставили новые гранаты
Курсант Огава уставал, но никогда не жаловался. Командиры его отличали. Особенно им нравилось наблюдать, как он лихо орудует офицерским мечом. Первым ударом он сбивал чучело человека на землю, вторым — отрубал ему голову.
Курсантов познакомили с особенностями оперативно-тактического искусства императорской армии: удар по флангу, удар по флангу с обходом и ударом в тыл. Курсантов учили ночным атакам и форсированным маршам. Расстояния в восемь — десять километров пехотные роты должны были преодолевать бегом.
Капитан Сигэтоми любил строевые занятия, и курсанты маршировали во все горло распевая военные песни. Капитан предпочитал песню «Боевой друг»: Здесь в сотнях ри от родной земли…
В августе 1944 года кандидаты в офицеры закончили полный курс обучения. Теперь им полагалось пройти четырехмесячную подготовку в войсках и тогда уже ждать присвоения вожделенного лейтенантского звания.
Огава сначала сказали, что его отправят назад, в Китай, но в последний момент он получил назначение в 33-й батальон, располагавшийся к северу от Хамамацу. Это удивило Огава — слишком далеко от фронта.
13 августа состоялась прощальная церемония.
По случаю выпуска весь состав военной школы выстроили на плацу. Оркестр исполнил протяжную торжественную мелодию песни «Мерцание светлячка».
Капитан Сигэтоми сказал, что тоже не задержится в школе. Все знали, что он давно просится на фронт. Он ждал ежегодного ноябрьского приказа о перемещении личного состава императорской армии, чтобы отправиться к месту нового назначения.
Огава пролучил двухнедельный отпуск и отправился в Токио. Он побывал в синтоистских святилищах Ясукуни и Мэйдзи. Здесь было много военных, прибывших с фронта или отправляющихся на фронт.
В его предписании значился 33-й пехотный батальон. Но этот войсковой номер был лишь прикрытием. Вместо обычной части Юити Огава был зачислен в отделение секретной военной школы Накано. Школа разместилась в нескольких армейских бараках неподалеку от железнодорожной станции.
1 сентября начались занятия. Подполковник Кумагава, начальник школы, наконец объяснил двумстам тридцати будущим офицерам, зачем их собрали здесь, а не отправили на фронт, непрерывно требующий подкреплений:
— Мы будем готовить вас к ведению тайной войны. Вам предстоит служба в разведке.
Вовсе
Они говорили, что не знакомы с разведывательной службой и хотели бы отдать жизнь за императора в открытом бою.
Лейтенант Саваяма жестко ответил:
— Вы останетесь здесь и будете выполнять наши приказы. Я вобью вам в головы все, что вы должны знать. Можете в этом не сомневаться.
Занятия продолжались четыре часа утром и четыре часа днем с двумя небольшими перерывами, когда все вываливали во двор, чтобы немного размяться и покурить. Барак был маленький, и во время занятий офицеры буквально сидели друг на друге.
Школа Накано была двухгодичной. Первый год изучали иностранный язык, второй — тактику партизанской борьбы и диверсий. После начала войны ситуация изменилась, языки уже не учили, а основной курс проходили за шесть месяцев. Когда Огава прибыл в школу, время на учебу сократили еще раз — до трех месяцев.
Заниматься им приходилось и день и ночь. Курсанты попросили ночью не выключать свет в казарме и зубрили конспекты. Все, что им теперь приходилось изучать, противоречило всей прежней подготовке: на офицерских курсах их учили правилам войны. Здесь — войне без правил.
Задача офицера регулярной армии состояла в неукоснительном выполнении приказа, в том, чтобы, не размышляя, повести солдат в атаку и погибнуть, убив как можно больше врагов. В разведывательной школе их учили думать самим и стараться выжить — иначе они не смогут доложить о том, что узнали.
Японский солдат, попавший в плен, впоследствии подлежал суду военного трибунала. В принципе его должны были приговаривать к смертной казни за то, что он сдался врагу. Если суд и выносил более мягкий приговор, общество с презрением отвергало труса, так что лучше ему было бы умереть…
В разведывательной школе учили, что и сдача в плен возможна. Даже плен можно использовать к выгоде своей армии.
Для этого следует на допросе сообщать лживую информацию, вводить врага в заблуждение. Основополагающий принцип разведки гласит: цель оправдывает средства.
Пока он учился в школе, каждый день приходили сообщения о продвижении американцев. Эти новости их не пугали. Курсанты не сомневались: даже если враг вторгнется в Японию, он все равно будет разбит.
В начале ноября в школе Накано сдавали экзамены. Один из них был практическим. Курсантам следовало провести учебную разведывательнодиверсионную операцию в условиях, максимально приближенных к боевым, и показать начальству, чему они научились.
Подполковник Кумагава зачитал им исходные данные.