Странствие по дороге сновидений; Середина октября - смерти лучшая пора; Место, где убивают хороших мальчиков; Хризантема пока не расцвела; Старик в черном кимоно; Ниндзя: специальное задание
Шрифт:
Деннисон постоял минут десять в подъезде; если за ним следят, то подумают, что американец к кому-то заходил.
Выйдя на улицу, он, не глядя по сторонам, уселся в машину и уехал.
Иноки всякий раз заказывал сразу несколько блюд, но к еде сержант полиции Дин проявлял меньший интерес, чем к деньгам.
— Детям надо дать высшее образование, — объяснял он, засовывая купюры в карман брюк. — Мои родители в свое время дурака сваляли — в пятнадцать лет отправили меня работать. Не могли потерпеть еще несколько лет… Я-то уж их ошибки не повторю… Теперь премьер-министр говорит: бедные люди не должны иметь потомства, а образованные, напротив, обязаны производить на свет как можно больше
Иноки знал, что сингапурским женщинам, не имеющим образования и стесненным в средствах, городские власти предлагают кредит для приобретения квартиры, если те соглашались на стерилизацию после рождения первого, максимум второго ребенка. Напротив, детям, чьи матери получили ученые степени, гарантировали прием в элитарные учебные заведения — необходимая ступенька для будущей карьеры.
Сингапурское управление по планированию рождаемости при помощи прессы и телевидения внедряло в общественное сознание ясно сформулированный лозунг новой демографической политики: «чем больше у вас детей, тем меньше они будут зарабатывать». Для заводских рабочих правительственная рекомендация носила императивный характер: одного ребенка больше чем достаточно.
Иноки с сочувствием слушал сержанта: семейные проблемы агента — надежный крючок, с которого не сорвешься. Столько денег, сколько дает ему Иноки, Дин никогда не заработает, даже если каждый день станет брать взятки у тех, кто пытается избежать встречи с полицией.
— Что нового?
— Бригада, расследующая убийство Ба Ина, разъехалась по цветочным магазинам. Составляет список людей, которые в тот день или накануне заказывали цветы или покупали корзины прямо в магазинах. Ищем того, кто привез цветы в клуб. Фотографии всех разносчиков цветочных магазинов мы предъявили на опознание персоналу клуба. Результат отрицательный. Со слов швейцара и администратора составили фоторобот, на мой взгляд, не слишком удачный. Черты лица какие-то расплывчатые, ни один полицейский по такому фотороботу не сумеет опознать преступника. Есть еще одна зацепка. Вроде один парень, личность его мы еще не установили, фотографировал клуб как раз в тот момент, когда приезжал мнимый разносчик цветов. Он сам позвонил в полицию, сказал, что читал в газете об убийстве… Обещал прислать негатив, но имени своего не назвал. Не хочет, чтобы его допрашивали и вызывали в суд.
«Фонарщики», побывавшие в Сингапуре за два месяца до приезда сюда Стоукера, рекомендовали управлению поселить его в отеле «Президент Мерлин» и тут же на Китченер-роуд оборудовали тайник. В определенные дни, возвращаясь вечером из конторы, которую он снял в деловой части города, Стоукер забирал предназначенный для него контейнер или оставлял свое донесение.
Стоукеру требовалось время, чтобы вжиться в этот город, проникнуться его атмосферой. Когда сэр Стэйферд Раффлс сошел здесь на берег в 1819 году, чтобы основать торговое представительство англо-остиндской компании, никто, разумеется, не мог предположить, что этот остров, площадь которого меньше территории Нью-Йорка, превратится в финансовую державу мирового масштаба. Кто теперь вспоминает Сингапур колониальных времен, где кули работали целый день за чашку риса, а чиновники британской администрации потягивали коктейли, укрывшись под тентом от палящего солнца? Еще в начале 60-х годов это была сонная колония Великобритании, грязный порт и база королевского флота — главный источник дохода для острова, снискавшего себе незавидную репутацию убежища контрабандистов. В 1963 году Сингапур образовал федерацию с Малайзией; через два года,
Решение Лондона об эвакуации своих баз к востоку от Суэца, уход колониальной администрации послужили толчком для экономического развития острова. Путь, которым пошли его руководители, сильно отличался от гонконгской модели с характерным для нее невмешательством государства в дела предпринимателей. Правительство Сингапура с самого начала твердо взяло в свои руки бразды правления и стало крупным вкладчиком капитала, построив на свои средства немало домов и судоремонтных заводов и занимаясь банковским делом. Премьер-министр ясно дал понять, что главное занятие Сингапура — это бизнес.
На перекрестке дорог Азии появился международный деловой центр. Индустриальные комплексы возводились на месте прежних болот, где ранее росли только мангровые леса. Центр города заняли небоскребы местных и иностранных банков, отели мирового класса, многоэтажные торговые центры.
Строительство превратилось в самую процветающую отрасль бизнеса. С утра до позднего вечера в городе забивали сваи, строительный бум за пятнадцать лет превратил Сингапур из вытянувшегося вдоль побережья городка с низкими неприглядными домами в скопление современных небоскребов.
Здесь многое внешне напоминало Стоукеру Японию, которую сингапурские власти взяли за образец. На стенах домов время от времени появлялся лозунг «Работаем по-японски», на пример Японии ссылались предприниматели, выступающие по телевидению или в газетах. Но сам дух страны был, несомненно, другим. Патрик Стоукер прекрасно знал китайский, может быть, он владел им не так свободно, как японским, но, во всяком случае, не испытывал никаких затруднений, беседуя с клиентами или со своими новыми знакомыми. Словарем он пользовался только в конторе для ведения деловой корреспонденции. Однако в психологию, в строй мысли собеседников ему еще предстояло проникнуть.
Часть пути он проехал на автобусе, безумно потея и мечтая о кондиционере. Еле дождался нужной остановки и с облегчением вылез из металлической душегубки. Он хотел выбросить скатанный в комок билет, но вовремя остановился. Действовавший в Сингапуре закон, запрещавший сорить на улицах, предусматривал весьма ощутимый штраф с нарушителя. Он предпочел не рисковать и поискал глазами урну для мусора. Закон оказался весьма действенным: улицы были чистыми; запретили даже рекламу жевательной резинки, обертки из-под которой больше всего досаждали мусорщикам.
Маршрут он продумал накануне вечером, расстелив на письменном столе большую карту города, поэтому действовал уверенно. Два проходных двора он проскочил насквозь, убедившись, что за ним никто не следует, и остановил такси.
Дом, который он искал, находился в глубине старого квартала. Пробираясь по узкой улочке вдоль ветхих домишек, он полностью согласился с градостроителями: всю эту рухлядь давно пора снести.
Он поднялся на четвертый этаж, трижды позвонил и, привалившись к стене, приготовился ждать. За дверью было тихо. Покрытый плотным слоем пыли коврик сказал бы случайному посетителю, что хозяев нет и квартира пустует.
Ждать пришлось пять минут, потом дверь отворилась.
Хозяин в яркой цветной рубашке провел его на кухню и жестом указал на одно из двух соломенных кресел. Хозяин и гость уселись друг против друга, между ними был стол с остатками еды.
Гость и хозяин встретились не впервые, пароли сошлись, но их разделяло взаимное недоверие, рожденное многими годами нелегальной жизни — под чужим именем и в постоянном ожидании разоблачения. Были ли они вообще способны доверять хоть кому-то?
— Вы готовы? — это были первые слова гостя.