Страсти по Трансильвании

Кюнемес Аноним

Студент убрал со стола всю стеклянную посуду и достал из ящика с реактивами баночку с мелкими черными кристаллами.

– Это обыкновенный йод, - пояснил Петру.

Он взял из ящика стола маленькую фарфоровую ступку, отсыпал в нее несколько кристаллов йода и стал тщательно растирать их пестиком. Когда результат работы удовлетворил студента, он вернулся к ящику с реактивами и достал оттуда бутылочку с прозрачной жидкостью.

– Это водный раствор аммиака, - проговорил Бирдян, открывая пробку.
– Чувствуете?

Инспектор поморщился от резкого запаха. Петру налил аммиачной воды в ступку с порошком йода и аккуратно перемешал полученную смесь.

– При взаимодействии кристаллов йода с гидратом аммиака образуется крайне неустойчивое соединение - иодид азота, - объяснил студент.
– Сейчас я его отфильтрую и оставлю сушиться.

Бирдян вложил в лабораторный стакан бумажный фильтр и вылил в него содержимое ступки. Из скопившейся на фильтре черной жижи в стакан начал струиться бурый раствор. Когда жидкость перестала течь, Петру выгрузил влажный черный осадок на чистый бумажный фильтр, положенный на металлическую чернильницу. Вокруг кучки осадка стало медленно расплываться мокрое коричневое пятно. Студент отломал от стоявшего в углу комнаты веника прутик и осторожно потрогал им иодид азота - ничего.

– Еще не высох, - сказал Бирдян.
– Нужно немного подождать.

Через две минуты он предпринял новую попытку. Стоило студенту слегка коснуться прутиком осадка, как раздался оглушительный, похожий на пистолетный выстрел взрыв. Продырявленный фильтр, кувыркаясь в клубах рыжего пара, отлетел в сторону.

– Ну, как вам?
– спросил Петру с довольным видом.

– Впечатляюще, - кивнул Фазекаш.
– А соседи не сбегутся к вам на звук взрыва?

– Они уже привыкли, - махнул рукой Бирдян.
– Ведь я химик, и мои соседи тоже.

– Вот только я так и не понял, зачем вы показали мне этот опыт. Вы хотите напугать меня?

– Разве вас можно чем-то напугать, инспектор?
– усмехнулся студент.

– Едва ли.

– Я могу показать вам еще что-нибудь интересное...

– Нет, спасибо.

– Или вы все-таки хотите обыскать мою комнату?.. Тогда начинайте...

У Имре вдруг появилась идея.

– Я не вижу в этом необходимости, - произнес он.

– Как?!
– удивился Петру.
– Вы снимаете с меня все подозрения?

– Совершенно верно. Ваша свободная манера поведения не дает мне оснований подозревать вас в совершении этого страшного преступления, - пояснил Фазекаш.
– Больше я вас не побеспокою. До свидания!

– До свидания!
– проговорил Бирдян, провожая инспектора недоверчивым взглядом.

Опасения студента-химика были небезосновательными. Вернувшись в участок, Имре поручил двум жандармам установить за Бирдяном круглосуточное наблюдение.

XIV . ВЕЧЕРНЕЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ

Прошел еще один день. Фазекаш, Трифонеску и судья Кукалан сидели в кабинете инспектора и пили чай. Стрелки часов на стене показывали уже восемь вечера, но никто не расходился, потому что словоохотливый судья очень любил рассказывать бесконечные истории из своей практики. Это был грузный семидесятилетний старик в овальных очках с двумя торчавшими по бокам от гладкой лысины клоками седых волос и загнутым вниз носом, отчего Кукалан был похож на филина. Вот и сейчас он вел свой нескончаемый монолог, прервать который не представлялось возможным. Имре, скучая, бросал исподлобья хмурые взгляды на циферблат часов: стрелки, как назло, ползли томительно медленно.

– ...нет, люди на самом деле бывают разные. Помню, когда я в молодости работал в суде в Аюде, в городе случилось страшное убийство, - рассказывал Кукалан.
– Жил там когда-то один почтовый служащий, под старость стал сильно выпивать. Однажды утром он просыпается весь в крови, смотрит - рядом с ним тело его убитого сына. А отец ничего не помнит, что было накануне вечером, когда он выпивал с сыном, ну и решил, что это он его убил. Пошел в жандармерию, сознался в своем преступлении. А потом стали спрашивать соседей, оказалось, что они пили вечером не вдвоем, с ними был еще и третий. Оказалось, что как раз этот третий и убил сына почтового служащего. А отец, видите, хоть и пьяница, но пошел в жандармерию, значит, еще не всю совесть пропил, при том что он к этому убийству не имел никакого отношения.

Судья сделал шумный глоток чая, затем продолжил:

– Раз уж речь зашла о пьяницах, в моей практике был один совершенно уникальный случай. В одной деревне у матери было два сына. Младший сын стал много пить и часто требовал у матери денег на выпивку. Однажды старший сын вернулся домой с работы и видит - его мать убита топором, рядом лежит пустая шкатулка, а брат его лежит вусмерть пьяный. Старший сын решил, что его младший брат убил мать, чтобы завладеть деньгами в шкатулке, и напился. В ярости старший брат убивает младшего тем же топором и идет сдаваться жандармерии. Его взяли под стражу, уже скоро суд, как вдруг врачи выясняют, что, когда старший брат "убивал" младшего топором, тот уже два часа как был мертвым: перепил. Разумеется, суд полностью оправдал старшего брата. А если бы не врачи, сколько бы лет он отсидел в тюрьме, уверенный в том, что он убийца собственного брата?..

– Ну и истории у вас, господин судья, - одна другой краше, - мрачно заметил лейтенант.

Внезапно раздался пронзительный звонок телефона. Имре поднял трубку.

– Алло!

– Инспектор?
– послышался на другом конце провода обеспокоенный голос.

– Да, я слушаю.

– Я звоню из интерната N1. Мы следим за Бирдяном.

– Что у вас случилось?

– У него в комнате горит свет, а минуту назад он открыл окно.

– Открыл окно?

– Да, настежь. Что нам делать?

Фазекаш лихорадочно соображал.

– Ждите. Мы сейчас будем, - решил он.

Положив трубку, инспектор, обрадованный тем, что у него наконец появился предлог для выпровождения Кукалана, громко произнес:

– Извините, господин судья, но у нас срочное дело.

– Конечно, инспектор, конечно...
– кивнул Кукалан и, допив чай, тяжело поднялся со своего места, собираясь уходить.
– Ну, спасибо вам! Удачи! До свидания!

– До свидания!
– попрощались Имре и Константин с судьей.