Страстная невеста для ненасытного Дракона
Шрифт:
Клэр обвила его плечи и целовала, целовала, словно до того момента не могла дышать без его поцелуев. Он молчал, отвечая на ее ласку, но Клэр чувствовала, как он испугался за нее, как весь его мир сжался в одну крохотную точку — в ее фигуру, барахтающуюся в волнах.
— Я боялся не успеть, — прошептал Данкан, гладя ее мокрое лицо, отводя от щек налипшие волосы. Его губы дрожали, но не от холода, нет, а черные глаза казалисьбездонными провалами на побледневшем лице. — Я знал, что они подбираются к тебе. Я так боялся не успеть…
Его голос дрогнул, он привлек Клэр к себе, обнял и снова поцеловал ее, увлекая вслед за собой под воду. Волны сомкнулись над их головами,
Море было словно колыбель для Данкана. Оно укачивало его, ласкало, как любящий родитель, и когда они вынырнули, Клэр показалось, что он улегся на волны, словно в мягкую постель, обнимая свою любимую, поглаживая сквозь тонкое полотно ее рубашки гибкую спинку девушки и ее бедра.
С корабля, кажется, что-то кричали им; Клэр не слышала, не понимала. Море сжимало ее тело как большие ладони, руки Данкана ласкали ее плечи, ее шею, ныряли в ее мокрые волосы так ласково и вкрадчиво, что девушка готова была раствориться в его ласке. Данкан снова целовал ее, долго, страстно, и оба они уходили под воду, скрывая свои чувства и свои жадные объятья от людей. Его поцелуи были долгими, восхитительными и головокружительными, он словно дышал за обоих, и Клэр, целуя его, вместе с дыханием пила жизнь.
Жесткое змеиное тело обвило ее, и Клэр вскрикнула, когда вынырнула на поверхность, обнаружив, что ее в своих объятьях удерживает дракон. Он лишь глянул на нее своими золотыми глазами, и почти тотчас устремился прочь от корабля, в открытое море.
«Чтобы никто не видел», — отчего-то стыдливо подумала Клэр, пряча лицо, прижимаясь щекой к ровной алой чешуе.
И это было правдой; едва корабль оказался подальше, едва голоса людей, зовущих Данкана и Клэр, стихли, стали неразличимы за шумом волн, как Дракон сжал ее крепче, лаская кольцами своего тела всю, касаясь чувствительных мест так жадно и умело, что Клэр утонула в потоке чувственной ласки, постанывая и обмирая, когда жесткая чешуя терлась об ее соски, меж ее ног. Девушка, отдавшаяся во власть Дракона, на миг ощутила себя беспомощной и беззащитной перед его жадной нежностью, всецело в его власти, с крепко схваченными руками и ногами, не принадлежащая себе. Дракон гладил и гладил ее, прижимаясь все настойчивее, и Клэр застонала — беспомощно и жалобно, умоляюще, послушно разводя ноги и позволяя ласкать себя там, в самом горячем, в самом чувствительном местечке.
— Не отречешься от меня больше?
Приоткрыв глаза, Клэр обнаружила, что лежит навзничь на волнах, раскинув руки, а вместо колец долгого драконьего тела ее поглаживает рука Данкана. И сам он склоняется над нею, с трепетом вслушиваясь в ее затихающий дрожащий тихий стон, впитывая его, как самое откроенное, самое громкое признание. Его черные глаза смотрят испытующе, и Клэр краснеет, смущается, вспоминая свои резкие слова безжалостные слова, брошенные Данкану в лицо.
— Прости меня, — шепнула она. Только одним богам было известно, какого труда стоили ей эти два коротеньких слова. «Прости меня» — все равно, что признание в собственной неправоте, все равно что желание сложить оружие и стать покорной и мягкой, как воск. — Я твоя… твоя самка, Данкан. И всегда буду твоей. Просто… ты должен понять это… почувствовать… Мне сложно принять это так сразу, так быстро, как тебе хочется.
Ее темные глаза смотрели так умоляюще, что Данкан улыбнулся, смутившись собственной злопамятности, и склонился над Клэр, целуя ее прохладные губы.
— Не слишком ли много слов, — шепнул он, обнимая ее.
Море укачивало их, и Клэр, растворяясь в поцелуях и ласках Данкана, изумлялась, как можно утонуть в нем — ведь оно такое ласковое. Такое же ласковое и мягкое, как руки Данкана, поглаживающие ее спину, ее ягодицы, прижимающие девушку плотнее к горячему телу дракона. Его ладони осторожно, словно боясь, что она заметит, спустили с ее бедер трусики, и его рука легла на ее обнаженную кожу — там, внизу живота, чуть сжав пальцами чувствительное место.
Это было слишком откровенно, слишком прямолинейно. Данкан словно заявлял свою власть над нею — и Клэр оставалось только покориться.
— Я хочу тебя, Дракон, — агрессивно произнесла Клэр, чувствуя, как он дразнит ее, затягивая неторопливые ласки — и тут же вспыхнула, понимая, что он делает это нарочно, чтобы вытянуть из нее слова — признания, вынудить ее сказать то, что он давно хотел услышать, те слова, что ласкают не только его слух, но самолюбие. В его глазах угадывалась улыбка, и Клэр вспыхнула от негодования. — Ах ты, коварный, хитрый, негодный…
Ее сердитая воркотня позабавила его, Данкан, обхватив девушку, уложил ее в волны, целуя уже страстно, жарко, страстно, проникая языком в ее рот, сладко лаская ее язычок, которые говорил слишком много колких слов. Его рука скользнула по ее животу, так опасно и жадно, что Клэр не сдержала нежного стона, раскрывая перед ним ноги и нетерпеливо обнимая Данкана, приникая к нему всем телом.
— Моя самка, — торжествуя, произнес он.
— А ты — мой, — отозвалась Клэр. Она не желала ему уступать ни в чем, и, соглашаясь с его словами, тотчас выставляла свои условия. — Ты только мой, Дракон.
— Твой…
Его нетерпеливые руки уже ласкали ее тело под тонкой полотняной рубашкой, качающейся на волнах словно белый кусок паруса, оторванного бурей. Пальцы его, скользнув нежно по ее животику, опустившись вниз, меж ее ножек, нашли чувствительное местечко — Клэр казалось, что там все пульсирует о прилившей крови, возбуждение прибывает мягкими спазмами, — и погладили там так нежно, что девушка вскрикнула от сбывшегося желания. Ей казалось, что она хотела этого целую вечность, ждала, чтобы его руки ласкали ее, разжигая ее страсть так, что терпеть было уже невозможно.
Ее руки вцепляются в его мокрую одежду, волосы их перемешиваются в плещущейся воде, и любовники передают из губ в губы свои стоны нетерпения и наслаждения, наслаждения все лишь объятьями и прикосновениям друг к другу, которые после разлуки казались слаще самых откровенных ласк. Его рука становится настойчивее, она поглаживает все сильнее, и Клэр вскрикивает, когда его пальцы покидают горячее местечко, а место них, в ее лоно нетерпеливо и, пожалуй, грубо толкнулся его напряженный член.
Волны подкидывают их обоих, и Клэр снова протяжно стонет, потому что ей кажется — это Данкан поднимает ее и опускает, заставляя принимать его все полнее, все глубже. Клэр чувствует жесткий член, движущийся в ней. Море жадно и страстно ласкается к ней — совсем как Данкан, потерявший от страсти голову и исцеловывающий и чуть покусывающий ее шею, ее грудь, жадно стискивающий ее мягкие ягодицы, — и Клэр чувствует, как горит и пылает от страсти ее кожа, которую даже море остудить не в силах. Ей кажется, что еще немного — и страсть разорвет ее тело, расплавит ее. Наслаждение, наступившее слишком быстро, становится нескончаемо-долгим, почти безумным, насыщенным, таким сильным, что разум не может справиться с его потоком, и Клэр на миг кажется, что мир вокруг нее исчезает.