Страстная невеста для ненасытного Дракона
Шрифт:
Придя в себя, она слышит свой голос; он дрожит и зовет Данкана, но Дракон не отзывается, продолжая самую сладкую в мире пытку. Девушка ощущает сильные настойчивые толчки в воем теле, жадные руки, стискивающие ее и утаскивающие под воду — туда, где дышать возможно лишь одним на двоих дыханием, слившись в поцелуе. И Клэр покорно приникает к его губам, хотя ей хочется кричать во весь голос от нестерпимо-прекрасного удовольствия. Волны выкидывают их на поверхность и Клэр кричит, трепеща в руках Данкана, выказываю свою слабость
Она разводит дрожащие колени шире, и Данкан, припав к ее шее долгим чувствительным поцелуем, движется в ней, ласкается об нее всем телом, зажигая в ней новое чувственное удовольствие, и Клэр закрывает глаза, покоряясь ему,
Пальцы их рук любовно переплетаются, и Клэр замирает, подставляет свое лицо под его жадные поцелуи, чувствует, как тело его становится все жестче и напряженней, как Данкан дрожит под ее руками, как жадно вжимается в ее раскрытые бедра — и как замирает, присоединившись к ее наслаждению, выдыхая ее имя снова и снова.
Глава 12. Месть Иулиты. Ложь
Команду Клэр выловили из моря, и Барнса — в том числе, хоть и последним. Его появление на борту судна Его появление на борту судна сопровождалось хохотом и насмешливыми криками.
— Ты посмотри, как он вырядился! — кричали моряки, показывая пальцами на еле ворочающегося на мокрой палубе бывшего капитана и хохоча во всю глотку.
Вместо рубашки на нем так и был надет необъятный лиф розового «Красивого Платья». То ли потому что прежняя его одежда таинственным образом куда-то испарилась, то ли пираты, желая унизить его еще больше, нарочно все его вещи выкинули в море, и ему просто пришлось ходить в образе роковой красотки.
«Вряд ли вы смеялись бы так, — зло подумал Барнс, кое-как поднимаясь на ноги и затравленно озираясь по сторонам, — если б знали, как я прирезал Мертвого Бога, которого вы все так боитесь!»
— А ну, тихо там! — голос Патрика взлетел над толпой, как плеть, и разве что не щелкнул, разгоняя праздно шатающихся матросов. — Все по местам!
Люди, повинуясь его приказу, тотчас разбежались, исчезли, а мокрый Барнс, тяжело дыша, с ненавистью уставился на нового помощника капитана, который, в свою очередь, с неприязнью рассматривал бывшего капитана.
— Вот, значит, какие люди возвышаются, — зло проговорил Барнс, осматривая новенькую, с иголочки, форму, ловко сидящую на Парике, его шляпу, из-под которой выбивался непокорный вихор, снежно-белый на фоне загорелого орехового-темного лба. — При мне ты был годен только на то, чтоб драить палубу!
— И вот чем становятся, — в тон ему ответил Патрик, рассматривая растянутый розовый лиф, — когда предают того, кому обязаны всем. Стоило это того?
Барнс заскрипел зубами от ярости. Патрик, приподняв надменно подбородок, сверкнул глазами из-под прикрытых век.
— Ну, а у меня, — звонко произнес он, почти выкрикнул, — ты будешь годен только на то, чтоб выносит помои после полубезумной старухи!
— Да как ты смеешь… Я, — задыхаясь от злобы, прорычал Барнс, исподлобья сверля невозмутимого Патрика безумным взглядом налитых кровью глаз, — в схватке убил Мертвого Бога! Я намотал его кишки на кулак, я!..
Патрик, слушая эти горячечные похвальбы, расхохотался во всю глотку. Он мог бы рассказать глупому хвастуну, что такое прикосновение Мертвого Бога, но не стал.
— Ну, раз ты так близко знаком с Мертвыми Богами, и если они покоряются тебе, как дети, — щуря ледяные глаза, с нехорошим удовлетворением произнес он, — то эта работа будет для тебя в самый раз! Будешь кормить взятую в плен Богиню — и чистить за ней хлев. Пшел; мои приказы не обсуждаются. Иди и исполняй, не то отведаешь плетей! Да поскорее; скоро твои руки понадобятся.
— Но Дракон… — выкрикнул Барнс в спину уходящему помощнику. Патрик нехотя обернулся, в его глазах снова сверкнула злость.
— Дракон, — медленно произнес он, — не нуждается в твоей опеке. Он догонит нас потом, а сейчас нам нужно продолжить свой путь. И вообще — отныне Дракон и забота о нем тебя не касается!
Дракон, как и говорил Патрик, вернулся чуть позже.
Он приземлился на палубу, отчего корабль мягко качнулся, и почти тотчас же скрипнула дверь, ведущая в его каюту.
Патрик, сверяющийся с картами и звездами, лишь усмехнулся, расслышав короткий визг — то ли Данкан чересчур страстно щипнул Клэр за задницу, завалив ее на постель, то ли она напугалась чересчур стремительного полета.
Однако, так или иначе, а поутру Данкан лишь ненадолго появился из своей каюты. Торопливо запахиваясь в шелковый халат, кое-как пригладив черные волосы, рассыпавшиеся по плечам, он спустился в трюм, где сидела Мертвая Богиня, и уже через полчаса вышел, чуть пошатываясь, утирая со лба липкий пот.
Патрик терпеливо ждал его в капитанской каюте; Данкан, мучительно потирая виски, словно от общения с Богиней у него нещадно болела голова, на картах отмечал маршрут, который надлежало проделать кораблю, чтоб найти тот остров, на котором Мертвые Боги припрятали сокровище Повелителя.
Наблюдая за ловкими руками Дракона, за его умелыми манипуляциями с морскими приборами, Патрик лишь цокал языком да уважительно покачивал головой. Одно дело — стихия, а другое — такие великолепные знания и умения! При всей своей вычурности и любви к блеску, Данкан все же обладал талантом морехода. Он великолепно читал карты и составлял новые. Даже чувствуя море, живя в нем, Данкан все же обладал особым талантом.
— Старуха чувствует себя хорошо? — вежливо осведомился Патрик.
— Да что с ней сделается, — недобро процедил Данкан, не отрываясь от своей работы. — Все силы из меня вытянула…