Стражи границы
Шрифт:
Мы расселись вокруг стола, и я принялся изучать старинную карту.
— Да, шторм нам несколько помог, хотя кто бы мог подумать? Но жаль, что он вытащил нас на траверзу Кантанга, а не Сингапура.
От двери раздалось приглушенное восклицание. Я поднял глаза. В дверях стоял Миндон с подносом в руках.
— Заходи, Данушка.
Миндон зашел, поставил поднос на край стола и принялся разгружать. Выглядел он бледнее, чем несколько минут назад, когда мы видели его на камбузе. Я уже хотел спросить его, что случилось, как он сам решился, побледнел еще более и заговорил.
— Вы собираетесь в Сингапур, господа?
— Ну, в общем, да. И в Сингапур тоже, — несколько удивленно ответил я.
Миндон помолчал, расставляя еду на столе, потом забрал поднос, пошел к двери и уже у самой двери обернулся и сказал.
— Господа, пожалуйста,
— Что ты имеешь в виду? — удивился я. Но Миндон, не ответив, уже вышел из кают-компании.
Я принялся за омлет, продолжая недоумевать.
— Ничего не понимаю, — признался я своим сотрапезникам. — Мне, конечно, не очень нужно в Сингапур, но, право же, мне очень интересно, какого черта, или кто водится в здешних водах, Миндон утверждает, что туда нельзя.
— Хозяина водной стихии зовут Тхюй Тинь, — ответил Миндон, снова появившись в кают-компании с очередным подносом. — Но вам не нужно его призывать. Он враждебен людям.
— Это не совсем то, что нужно. Черт — это подручный в верхневолынской преисподней, Данушка.
— А, тогда вам нужен фи, — серьезно сообщил Миндон. — Он отвечает за мелкие пакости.
— Кто? — засмеялся я. — Фи?
— Некоторые говорят фи, некоторые пи, а иные — пхи. Мне кажется, что фи ближе всего к вьетнамской речи.
— Замечательно! — обрадовался я. — Так значит, мне нужно говорить теперь, какого фи нам нельзя в Сингапур? Прелестно!
Миндон улыбнулся.
— И все-таки, Данушка, почему?
Миндон вздохнул.
— Вы приехали издалека, господа, поэтому не можете знать. Сингапур — это очень древняя земля. Может быть, последняя уцелевшая часть древнего континента Лемурия. Когда-то, многие тысячи лет назад, когда даже в Китае еще не было цивилизации, в Тихом океане был материк. Жители этого материка достигли высочайшего развития. Науки, ремесла, искусства у них процветали. Примерно, как перед Третьей Мировой Войной. А столицу свою они сделали на плавающем острове. И так, что та не могла пристать к основному континенту. Она плавала в океане, или парила в облаках, в зависимости от капризов своих правителей. К ней могли пристать небольшие суда, но сама она была настроена так, что отталкивалась от берегов Лемурии. В основном, она плавала во внутреннем лемурийском море. Его еще называли Лазурным.
— Великолепно, — невольно отметил я. — Это ж надо же, пронести название через столько тысячелетий!
Миндон согласно кивнул:
— Я же говорил вам, господа, что то была великая страна. Так вот, господа, в те времена кроме процветающей Лемурии была великая страна Атлантида. Там, в Атлантическом океане. Атланты были не более развиты, чем лемурийцы, но они возгордились и решили, что они самые главные в мире, и что раз они такие высокоразвитые, то вправе диктовать свою волю всему миру. К тому времени и лемурийцы и атланты, овладели тайнами ядерного оружия и атланты развязали ядерную войну. Видите, господа, наш мир построен по строго определенной схеме. И раз заведенную традицию невозможно нарушить. Первую ядерную войну начали атланты, вторую тоже. Только теперь они назывались Северо-Атлантическим Союзом. Война велась до победного конца, господа. И хитрость лемурийцев, устроивших свою столицу на острове, не привела к большей безопасности правительства. Бомбы попали в цель, и процветающая цивилизация превратилась в пыль. Правда, и лемурийцы были не лыком шиты, и то, что не испепелили их бомбы, смыли разбушевавшиеся волны. Погибая, Лемурия запустила программу полного уничтожения. Атлантида ушла под воду, господа. Лемурия тоже. А Сингапур не мог утонуть. Антигравитационные установки работали, а так как они тоже получали энергию от атомного ядра, то работать они могли практически вечно. И несчастный остров, последний, безжизненный памятник погибшей цивилизации носился по бурному морю. А море в те дни, господа, было очень бурным. Волны, поглотившие Атлантиду и Лемурию, не могли смириться с лишней сушей на глубине и упорно выталкивали ее наверх. Шли горообразовательные процессы, замершие было, но разбуженные вновь силами ядерных взрывов. Ведь термоядерная реакция это источник жизни и конец жизни. Это энергия солнца и жар погребального костра…
«Нет, поэтов, все-таки, за версту видать!» — подумал я и обменялся взглядом с Всеволодом.
— Шли годы и столетия, — продолжал послушник. — Постепенно из-под воды вышли континенты и приняли современные очертания. И однажды, к полуострову Малакка, у которого в те времена совсем не было имени, ибо не было существа, чтобы произносить его, прибило бывшую столицу Лемурии, выжженную огнем ядерных взрывов, но уже омытую водой и засыпанную песком. Сингапур наскочил на отмель и там и остался на долгие годы. Если бы люди следующей цивилизации, я называю ее второй, но кто знает, что было до Лемурии и Атлантиды?.. Если бы новые люди знали о тайнах этого острова, кто знает, может быть, они постарались бы использовать его, или же наоборот, обошли бы десятой дорогой. Это было бы еще разумнее. Ведь ядерное оружие — проклятие само по себе, оно несет проклятие в себе и переносит его на все, к чему прикасается. И остров был проклят. Но Северо-Атлантический Союз устроил там базу флота и разместил там все то же, проклятое оружие. Посему, по Сингапуру выпустили ракеты все, кто не входил в этот союз. Другой остров, тем более, такой небольшой, потонул бы от такого количества выпущенных в него зарядов. Япония так была намного больше, а что от нее осталось? Воспоминания, как о Лемурии. Но Сингапур еще лемурийцы рассчитали на прямое попадание ядерной бомбы и остров уцелел. Вот только жизнь, уже второй раз, смело с его лица. Да сильнейшее радиоактивное заражение вызвало к жизни энергию измерений, и остров стал миражом. Вы неоднократно проходили через границу, господа, поэтому я не буду пытаться описать вам остров, перешедший в восьмое измерение, тем более что это свыше человеческих сил. Скажу только, что Сингапур так и остался в восьмом измерении. Говорят, теперь там база стражей границы.
Миндон замолчал, осмотрел стол и принялся разливать по чашкам чай. После рассказанной им истории, это занятие выглядело на редкость буднично. Тем более что Миндон — прекрасный рассказчик. Он говорит так, что слушатели словно бы видят то, о чем идет речь, слова его проникают в разум и будоражат чувства.
— Да, господа, вы, вероятно, никогда не слышали раньше эту историю, — снова заговорил послушник. — Это потому, что тот, кто осмеливается поведать ее миру, становится проклят. И сбываются наяву самые страшные страхи рассказчика.
Я с интересом оглядел Миндона, а Всеволод даже отодвинулся от стола. Заметив его движение, послушник резко вздрогнул и пролил чай. До этого я хотел поинтересоваться, чего же боится Миндон, теперь понял и сам. Он боялся, что эта жизнь, которая вдруг улыбнулась ему, закончится, и он снова вынужден будет терпеть физические страдания. И Севушка, с его-то сложением, неплохо подходил на роль карающей руки судьбы. Утешать суеверных людей совершенно бесполезно, поэтому я просто рассмеялся.
— Ну, если это твой самый жуткий страх, Данушка, то я рад, что он уже сбылся и теперь тебе нечего бояться!
Миндон открыл глаза, которые до этого плотно зажмурил, и недоуменно воззрился на меня.
— В конце концов, пролил чай, значит, Милорад влепит тебе наряд вне очереди по надраиванию палубы.
Миндон улыбнулся.
— Если таково проклятие, то хотел бы я знать, каково благословение. Я рискнул рассказать вам про это, не убоясь проклятия, потому, что вы все, господа, были добры ко мне. Я не мог допустить, чтобы вы погибли по незнанию.
— Спасибо, Данушка, — тепло отозвался я. — И вот что, ты вытри побыстрому с пола, а я, в случае чего, приму удар на себя. В конце концов, я все равно чуть не каждый день драю палубу.
Миндон улыбнулся, поставил чайник на стол и быстро промокнул пол салфеткой.
— Я думаю, что и это лишнее. Если вы же не расскажете господину боцману, то он об этом ничего не узнает.
Глава 10 Секрет побед
Во мне, конечно, есть авантюристическая жилка, но я, все-таки не из тех, кто упорно лезет на рожон, не разбирая, куда и зачем и не думая о последствиях. Посему я учел предостережение Миндона и Сингапур было решено обойти десятой дорогой. Однажды, правда, я робко заикнулся, что не плохо бы повидаться с Венедимом и Родованом — моими знакомыми стражами границы, но все, кто меня слышал, то есть Джамиля, Янош, Всеволод, Лучезар и Милорад дружно бросили на меня такие грозные взгляды, что я немедленно признался, что шучу, отказался от своей очереди на мытье палубы, уступив ее Всеволоду, чтобы он мог заняться в свое удовольствие этим высокоинтеллектуальным делом, и Яношу, чтобы он помогал своему наставнику, а сам отправился с Милочкой в свою каюту доказывать ей, что жизнь мне совсем пока еще не надоела.