Стражи границы
Шрифт:
— Максимальное потребление? Так сказать, закон против роскоши?
— Можно сказать и так.
— А как можно установить максимальное потребление? — удивился Янош. Нет, у них в Угории действительно ничему не учат.
— Это довольно просто, мой мальчик, — ответил я. — Устанавливаются какие-нибудь нормы износа на что-нибудь дорогое, например на шестимерную запряжку, и если ты покупаешь новую до срока, то тебе приходится уплачивать дополнительный налог. При покупке же ты должен предъявить документы о собственности. Если же ты вкладываешь деньги в производство, то напротив, получаешь налоговую льготу.
— Приблизительно так, — пограничник с удивлением и уважением посмотрел на короля, который немного разбирается в жизни. Вероятно он, как и
— Так что, Милану пришлось платить налоги со своих экипажей? — продолжал допытываться Янош.
— Нет, мой мальчик. Милан не покупал никакие экипажи. Их покупал Вацлав. А ему, как князю, полагается скидка. Он не платит налоги, потому что он сам живет за счет цивильного листа, то есть за счет тех же самых налогов.
Мы допили чай и встали.
— Прошу вас, господа, — пригласил нас Ле Лои, и повел нас к лифту.
Судя по всему, контрольно-пропускные пункты на всех границах возводились по единому образцу. Так что мы оказались в стеклянной комнате, прозрачной с пяти сторон, то есть отовсюду, кроме той стороны, что примыкала к зданию. Некоторое время мы с интересом наблюдали за подводным миром, потом нас накормили ужином и проводили в другие комнаты. Такие же прозрачные, только поменьше. Одна комната предназначалась нам с Милочкой, Всеволоду, Лучезару и Яношу предложили одну комнату на троих. Впрочем, они не были в претензии. Быть допущенными в святая святых границы, да еще и капризничать при этом, нелепо. А то вытурят к ракшасам кошачьим. Хотя… мы ведь уже на территории Вьетнама. Интересно, здесь ракшасы водятся? А если нет, то кто водится? Должен же кто-нибудь заниматься мелкими пакостями с должным профессионализмом! А то непорядок получится.
Этак местным жителям и жизнь медом покажется, и в рай не захочется. И начнут они искать пути к индивидуальному бессмертию. И получится у них парадокс. От хорошей жизни, достигнут они бессмертия, но детишек захотят завести, ведь как без детей-то? Дети — цветы жизни. В общем, станет их много. Будь это в старину, они могли бы развязать войну и завоевать себе землицы, да и население проредить, а теперь через границу не пройдешь, так что жизнь их из очень хорошей постепенно станет очень плохой, индивидуальное бессмертие никому станет на фиг не нужно, и его отменят. Ведь жить впроголодь и спать стоя, это никакого ада не нужно, и так отлично! Так что вернут люди продолжительность жизни на круги своя, а на первых порах, может быть, даже за хорошее поведение будут понижать возрастной ценз. Дескать, будешь хорошо себя вести, раньше отмучаешься. Постепенно ситуация выровняется, жизнь войдет в привычную — сейчас! — колею и опять жизнь людям раем покажется… Нет, господа, шутки шутками, а земля может прокормить довольно ограниченное число едоков. И безудержное размножение может привести только к катастрофе.
Но я что-то чрезмерно отклонился в сторону. Провести ночь среди плавающих рыбок, это все-таки нечто. Тем более что порой попадались совершенно необычные экземпляры. Мы с Милочкой старательно показывали их друг другу и вспоминали другую такую же ночь, которую мы с ней провели на границе Верхней Волыни, когда я вез Джамилю из Александрии в Медвежку.
Глава 8 Иногда и сон в руку
На следующее утро, сразу после завтрака мы вернулись на корабль и торжественно проплыли между двумя восьмиэтажными зданиями. Сколько раз мне уже приходилось пересекать морские границы, но каждый раз я заново удивляюсь ирреальности происходящего. И каждый раз заново убеждаюсь, что границы разграничивают все жизненные функции. Интересно, как границы пересекают рыбы и птицы? Или они тоже идут через КПП? Я же, даже пройдя через КПП, лишаюсь сил, которые получаю от ежедневных медитаций. Посему, как только это становится возможным, корабль ложится в дрейф, Лучезар приказывает спустить с бушприта парус, и мы с Севой спускаемся в море медитировать. Я налаживаю контакт с местной природой и опять начинаю существовать не за счет своих слабых сил, которых у меня отродясь не было, а за счет энергии теплого моря, свежего ветра, жаркого солнца.
Вот и сейчас, не успели мы отойти от границы, как я попросил Лучезара притормозить на медитацию. Лучезар озабоченно осмотрелся.
— А вы не можете подождать, господин Яромир? Мне что-то не нравится то облачко. Как бы нам не попасть в шторм.
— И что?
— Хотелось бы отойти подальше от границы. Если нас отнесет к границе, мы можем погибнуть.
Я подумал. С одной стороны, Лучезар прав, и надо действительно отойти подальше от границы, с другой стороны, я не перенесу шторм. И так последний час я страдал и от жары, и от духоты, и от солнца, и от ветра.
— Останавливай, Зарушка, — решил я.
Лучезар отдал приказ и через четверть часа я уже спустился в парус. Некоторое время я качался в волнах, впитывая энергию моря, потом пришел в себя и посмотрел на небо свежим взглядом. Мда, а такие облака и я уже успел повидать. Капитан прав, пора ехать.
Мы со Всеволодом торопливо поднялись на борт и корабль взял курс от границы.
— Все мое легкомыслие, — проворчал я. — И зачем мне понадобилось ночевать на границе?
— Не расстраивайтесь по пустякам, господин Яромир, — ободрил меня Лучезар. — С вами плавать одно удовольствие. Мой предшественник, который плавал с вашим отцом, говорил, что ему приходилось совсем нелегко. У прежнего короля хватало причуд и капризов.
— А я, для короля, конечно, неплохой парень, — язвительно подхватил я.
— Я бы даже сказал, вполне приличный, — вмешался Всеволод.
— Так, спелись, — засмеялся я.
Лучезар отсмеялся, потом озабоченно оглядел небо и сказал:
— Идите к себе, господин Яромир. И ты, Сева. Да и Яноша заберите. Шторм начнется с минуты на минуту, мне будет совсем не до вас. Да и вам тоже подготовиться надо. Притащите себе корзину еды с камбуза, а то боюсь, потом это будет сложно сделать. Если я что-нибудь понимаю, шторм будет совершенно исключительный.
Мы трое отправились на камбуз набрать еды и предупредить Ратмира. Кок был не слишком доволен таким раскладом.
— Этак мне придется оставить команду без обеда. Давай-ка, Миндон, отнесем продукты обратно в холодильник. А оттуда поднимем готовое мясо, фрукты, простоквашу, вино. Пойдем, а то кто-нибудь захочет перекусить, а у нас с тобой ничего не готово.
Мы все вместе спустились в трюм, где у нас располагались вместительные холодильные и морозильные камеры, и стали перетаскивать продукты. Впрочем, Всеволод воспрепятствовал моему стремлению помочь команде и отвел в кают-компанию. Надвигался шторм, а учитывая мое сложение, меня смоет первой же захлестнувшей волной. Это бы ничего, да отвечать-то за меня Севушке. Поэтому я не противился и удовольствовался тем, что заставил Всеволода и Яноша оставаться рядом со мной. Лучезар прав. На палубе в шторм посторонним лучше не болтаться.
Милочка уже ждала нас и накрывала на стол.
— Где вы пропадаете, господа? — недовольно проговорила Джамиля. — У меня уже все готово.
Мы разложили на столе припасы. При обычном раскладе их хватило бы на день на всю команду, но от шторма я страдаю морской болезнью — у меня пробуждается совершенно жуткий аппетит.
Мы разлили вино по серебряным кружкам — в шторм Лучезар запрещал брать рюмки. Не из экономии, конечно, а чтобы мы не порезались битым стеклом. Разложили на серебряных тарелках мясо и фрукты, выложили горой румяные булочки и приготовились ждать. Сквозь открытую дверь кают-компании мы увидели, что резко стемнело. Я выглянул из окна своей каюты — на палубу меня бы уже не выпустили и убедился, что за бортом темно, как поздним вечером. А на тучи было просто страшно смотреть. Резкий ветер срывал верхушки невесть откуда взявшихся волн, корабль резко накренился, так что я чуть не упал, и снова выпрямился. Я вернулся на свое место за столом и всерьез принялся за еду. Примерно через час я охнул.