Стражи Волшебного мира
Шрифт:
Именно так я и думал, про себя ответил Драст.
— Ну, если вы так говорите.
Драст Чажал ушел до того, как Ародиан сумел сказать что–то еще. У него было какое–то чувство неловкости от того, насколько тот смело оспаривал его намерения, как будто каким–то образом ему удалось о них узнать. Ну, он, конечно, не мог догадаться. Ародиан был вовсе не глупым. Но каким бы он ни был, после сегодняшней ночи это не будет иметь никакого значения.
Этой ночью он умрет.
Афенглу Элессдил работала в саду, ее посох для ходьбы находился
Она действительно чувствовала себя хорошо, так что могла проявлять еще большую активность. Но Арлингфант настояла на том, чтобы сестра не торопилась, и стала более внимательно следить за ее деятельностью, чтобы удостовериться, что та не переусердствует.
Прямо сейчас Арлинг собирала закуски и холодные напитки для пикника. Но она скоро вернется, а Афен так разомлела от солнечного тепла, зарывшись руками в почву, в которую она сажала цветы и из которой выдергивала сорняки, что у нее не было совершенно никакого желания спорить по этому вопросу.
Неподалеку от нее на каменной скамье сидел Симриан и строгал лук. Он отправился из крепости в окружающий лес — чего Кроллинг советовал не делать, — чтобы подыскать подходящую часть дерева, из которой можно изготовить это оружие. Он вернулся с восьмифутовым куском ясеня и последние два дня трудился над ним. Эльф всегда находился где–то поблизости, даже теперь, когда они были под защитой стен Паранора. Он был такой же ее тенью, как и Арлингфант, и иногда ей казалось, что она никогда не бывает одна. Афенглу неоднократно предлагала ему вернуться в Арборлон; здесь с ней все будет в порядке. К тому же, он мог бы забрать с собой ее сестру, так что та сможет вернуться к своим обязанностям Избранной.
Но это предложение было решительно отвергнуто обоими. Они улетят, когда она полностью исцелится и они убедятся, что ее вполне можно оставить одну. Однако это время еще не пришло.
Как и Бомбакс, вдруг подумала она.
Дни шли и ей становилось все труднее переносить его отсутствие. Она еще дважды возвращалась в холодную комнату и с помощью магических вод пыталась определить какие–либо следы его магии. Однако ничего не обнаружилось, и чем дольше она ждала, тем сильнее возрастали ее беспокойство и тревога.
Ее снова начала одолевать эта тревога, когда на тропинку выбежала Арлингфант, крича:
— Он вернулся!
Афенглу даже не стала спрашивать, кого она имела в виду. Она поднялась на ноги, стараясь осторожно обращаться со своей поврежденной ногой. К ней подбежала сестра:
— Он ранен, Афен. Какой–то парень помог ему вернуться. Они находятся в больничной палате.
Насколько ей позволяла травмированная нога, Афенглу поспешила к нему. Были забыты и тепло дня, и удовольствие от садоводства. Все, о чем теперь могла думать Афенглу, состояло в том, насколько тяжело ранен Бомбакс. Она расспрашивала свою сестру, но Арлинг не могла дать ей четких ответов. Кажется, Бомбакс потерял свой голос и едва мог управлять своим телом.
— Он как будто в каком–то бреду! Я думаю, что он не понимает, где находится!
Это не было преувеличением. Они нашли его лежащим на кровати, привязанным к ней троллями, которые перенесли его с воздушного корабля. Он метался, что–то выкрикивал и выглядел так, будто находился в агонии безумия. Афенглу подбежала к нему, наклонилась и стала непрерывно звать его по имени. Однако он смотрел сквозь нее, как будто не знал, кто она такая.
— Что ты будешь делать? — спросила ее сестра, положив руки на плечи Афен, чтобы успокоить ее, когда та с диким взглядом отошла от кровати.
На какой–то миг Афенглу запаниковала. По видимым симптомам она не могла распознать болезнь. Это было что–то совершенно новое. Ее паника усугублялась тем, что она очень сильно любила Бомбакса и испытывала отчаяние от того, что ничего не могла сделать, чтобы помочь ему.
Затем она сбросила с себя эту неуверенность и приступила к работе. Она дала больному друтду несколько чайных ложек альтенина, который действовал, как расслабляющее и успокаивающее средство. Она попросила Арлинг принести холодную ткань, чтобы протереть и охладить его лицо; потрогав его лоб, она почувствовала, как он горит. Афенглу выгнала всех, кроме своей сестры — включая и юношу, который, по–видимому, вернул его в Паранор, прилетев на собственном воздушном корабле Бомбакса, — желая очистить комнату от всех, кто не был нужен для того, что предстояло сделать. Арлинг работала с ней раньше в Арборлоне и знала, что нужно делать. Кроме того, Афен не могла передвигаться с такой же легкостью, как Арлинг, и нуждалась в мобильности своей сестры, чтобы приносить и уносить все необходимое.
Когда альтенин подействовал и Бомбакс перестал метаться и лежал в каком–то полуступоре, она проверила его рот, чтобы убедиться, что его язык не поврежден, а затем призвала магию, которая, как она надеялась, исцелит его.
Афенглу поместила руки на его лицо, закрыла глаза и медленно, осторожно начала прощупывать его израненное тело. Используя магию, которая позволяла ей отыскать источник поразившей его болезни, она обнаружила остатки жидкости, которую он, по–видимому, проглотил и которая лишила его и голоса, и контроля над мышцами. Опасным побочным эффектом оказалось воздействие на его психику, отчего он впал в бредовое состояние. Она отыскала места, где яд нанес наибольший вред, и постепенно вывела этот яд из его тела, используя поры и превращая в чуть видимый туман, который рассеивался в воздухе.
Эльфийка долгое время трудилась над ним, кропотливо и тщательно очищая каждую частичку его тела. Арлингфант присматривала за ними обоими, находясь рядом, принося холодные тряпки на лоб Бомбакса и давая ему дополнительные дозы альтенина, когда он начинал просыпаться и шевелиться. Было важно, чтобы Бомбакс лежал неподвижно в процессе исцеления, объяснила Афенглу, и ее сестра следила за тем, чтобы он не двигался.
Когда она наконец завершила свои манипуляции, уже наступила ночь. Афенглу отправила Арлинг поискать им еды и питья, а сама осталась сидеть рядом со своим любимым, пока он спал. Теперь яд был удален из его организма, лихорадка прекратилась, худшее осталось позади. Но она не покинет его до тех пор, пока он не проснется и она не убедится, что он снова здоров.