Суд Рейнмена
Шрифт:
– В тень уйдя от света белого,
И устав смешить людей,
Глядя в треснувшее зеркало,
Плакал пьяный лицедей,
Чья судьба была им прожита
Непонятно до конца.
Отличить и сам не может он
Свою маску от лица.
Кто поверит, кто поверит комедианту,
Кто сотрёт с лица его не воду, а слёзы?
Знает
Шагнёт он к барьеру?
«Это ведь можно и о Рейнмене сказать. Кто он: человек, такой, как мы, или фантом в маске? А сам он может отличить свою маску от лица? Или и днём он живёт в чёрной маске, с ножом в руке? И есть ли у него хоть кто-нибудь, кто ему верит и кому верит он? Ещё раньше я думала: Рейнмен — это Михаил, с ним всё ясно: Элина, Женя… А теперь снова неизвестность. И все списки «пустые», все 49 человек оказались «не в строку». Валерий во сне сказал: я знаю Рейнмена. Дедушка Джеймс в другом сне говорит: я ближе всех к нему. Но сон — это ведь не жизнь. Рейнмен оказался пятидесятым в списке на 49 человек. И я ничего о нём не знаю. А он, может быть, знает меня, ходит за мной, дышит мне в затылок, может даже сейчас набирает мой номер телефона…»
В ту самую секунду, когда отзвучал последний аккорд песни, словно в ответ на мысли Синдии как ножом по нервам ударила телефонная трель. Распалённая своими последними мыслями, Синдия чуть ли не взвизгнула от ужаса, пока не сообразила, что это всего лишь телефон, и надо ответить.
«А что, если это…»
Дрелен, дрелен…
– В общем, ладилась нелегко
Дружба пламени с мотыльком!
– Мяу?
«Хватит чушь пороть, Соболевская, а ну-ка подойди к телефону!»
Дрелен, дрелен!
Самба белого мотылька
У открытого огонька —
Как бы тонкие крылышки
Не опалить!
Лучше мало, но без тоски
Жить, как белые мотыльки,
И летать себе недалёко от земли…
– Добрый день. Это квартира Синдии Соболевской. К сожалению, я не могу сейчас подойти к телефону. Оставьте сообщение после звукового сигнала!
– Прости, я, кажется, не вовремя звоню? Просто я хотел показать тебе свою новую покупку. Она стоит во дворе. Но если ты сейчас занята чем-то другим, то я потом похвастаюсь перед тобой…
– … Он её не сильно, но обжёг,
А она недолго, но любила…
– Привет, Павел! — воскликнула Синдия, хватая трубку. — Извини, я музыкой заслушалась. А что ты себе приобрёл?
– В общем, ладилась нелегко
Дружба пламени с мотыльком!
– Она стоит возле парадного входа. Я давно точил на неё зуб, но решился только сегодня. Я получил контракт на экранизацию первых шести книг и на гонорар решил себя побаловать!
Посреди
Двор плавился от жары. После комнатной прохлады Синдию даже обожгло горячим дыханием и ослепило солнцем. Щурясь и жалея, что не захватила чёрные очки, она подошла к Павлу со словами:
– Ну и красавец! Ты его сегодня купил?
– Только что привезли! — Павел поиграл ключами. — Прокатимся? Машина как зверь! Весит десять тонн, а разгоняется, что твой реактивный самолёт! Да, и ещё… Мама приглашает тебя на чай. Она очень тебе благодарна за то, как ты Аринке помогла. Если хочешь, заодно и машину обкатаем и покажем им. Как думаешь, они выпадут в осадок?
Синдия рассмеялась:
– А почему бы и нет? — «Заодно выброшу из головы всякие глупости!». — Подожди десять минут, я только переоденусь и возьму сумку! Только обещай никого не загонять на газоны!
Квартира Львовых была совершенно не похожа на футуристическое чёрно-белое жилище Павла. Нежные пастельные тона обоев, мебели и украшений, на стенах — два пейзажа: дикий пляж на закате и пронизанный солнцем хвойный лес, а на столике в гостиной — фотография Ирины Андреевны с младенцем в розовом платьице и мальчиком лет восьми с недетскими, серьёзными глазами.
Выставляя чайные приборы, хозяйка квартиры рассказала, как ходила с детьми фотографироваться, когда Арине исполнялся год.
– Фотограф, как ни старался, так и не смог заставить Павлика улыбнуться, — сказала она и оглянулась на сына, стоявшего у книжных полок спиной к ним. Неожиданно Павел передёрнул плечами, словно замерзал, и оживлённо сказал:
– Пойду звать Аринку. А то она своими книжками зачиталась так, что и о чае забыла!
Синдия привезла Арине новую книжку Роберта Стайна, «Ужас фокус-покуса», и девушка, поблагодарив, тут же убежала к себе смотреть ужастик. Ирина Андреевна проводила сына взглядом, в котором можно было прочесть отголоски тяжелого незабытого воспоминания, из-за которого Павел так и не смог улыбнуться в объектив в 1986 году.
Из коридора раздались громкие голоса и смех, и Павел втащил в комнату сестру:
– Фу-у… Не хотела от книги отрываться, да ещё и меня замучила вопросами, какую страницу лучше выбрать и стоит ли верить чародею!
– Два раза спросила, а он уже замучался! — живо возразила Арина. — нет бы тебе через пять минут прийти, я уже почти нашла счастливый финал!
– Попьёшь с нами чаю, и ищи свой финал, — ответил Павел. — А я итак знаю: ребята выберутся из переделки, злой колдун получит по ушам…