Суд времени. Выпуски № 01-11
Шрифт:
Млечин:Если бы Цезарь, как говорит свидетель, взял и подкорректировал республиканский строй, может, это и было бы решением проблемы?
Сморчков:Конечно. Республика всегда сталкивалась с проблемами и их решала. Не сразу, иногда потом. Были серьезные проблемы. Был ускорен выход из ситуации за счет уничтожения самой ситуации.
Млечин:Сергей Михайлович, скажите, как Вы считаете, может быть правы свидетели защиты, действительно не было другого варианта, стать диктатором и всё?
Адамский:Я считаю, что, во-первых, всегда есть варианты в любой исторической ситуации. Мы тут проводили все сравнение с болезнью. Республика была больна, скажем, простудой. Цезарь предложил операцию, ампутацию, вплоть до несусветного. Потом Октавиан предложил терапию и как бы помогло, хотя республика приобрела при нем уже несколько иной цвет, запах и вкус. Так вот, то, что предложил Цезарь, не было наиболее адекватным вариантом. Об этом свидетельствует и его гибель скорая, и отмена диктатуры вообще, как должности, через несколько дней после убийства Цезаря. Октавиан не отказался от неё, и не невоспользовался ею. Её уже просто не было. Она дискредитирована была окончательно. Сулла… а Цезарь окончательно дискредитировал. Всё, больше никогда в жизни люди не хотели видеть диктаторов.
И Октавиан придумал мягкие формы, мягкое лечение. Восстановленная республика — это был его принцип. Свобода была возвращена государству. Он на этом настаивал до конца дней, гордился тем, что вернул государству свободу.
Сванидзе:Прошу Вас, Сергей Ервандович, Ваш вопрос стороне обвинения.
Кургинян:Скажите, пожалуйста, был ли Октавиан преемником Цезаря?
Адамский:Октавиан, во-первых, был его внучатым племянником и наследником по завещанию. Это ещё один элемент завещания Цезаря.
Кургинян:Спасибо. Я получил ответ.
Адамский:Второе, он был преемником Цезаря в двух моментах: он пошел по пути собирания магистратур и он учел ошибки Цезаря и их не совершил.
Сванидзе:Свидетель дает понять, в каких отношениях он считает Августа преемником Цезаря, а в каких — не считает.
Адамский:Повторяю: он был преемником Цезаря в деле собирания магистратур, и он учел негативный опыт Цезаря и не сделал этих ошибок. Он учился на опыте Цезаря. В этом смысле он такой преемник наоборот.
Кургинян:Знаете, как-то преемник наоборот. У нас столько метафор. Метафора такая была, как она Вам нравится…
Адамский:Последователь может идти по тому же пути или воспользоваться опытом и не сделать ошибок. В этом смысле тоже последователь.
Кургинян:Но он последователь?
Адамский:Последователь в этом смысле. Пошел по другому пути, потому что первый был загажен.
Кургинян:Я что-то не понял.
Адамский:Как в лесу: один утонул в болоте, другой увидел и пошел другим путем.
Кургинян:Я себе должен представить следующее, что человеку отрезали голову, как Вы сказали, он валяется с отрезанной головой, приходит кто-то, дает этой голове таблетки, голова ползет к телу, тело соединяется, человек встает.
Адамский:Я не могу такого представить.
Кургинян:Я тоже не могу себе такого представить. Я хочу сказать, что Октавиан двигался по пути Цезаря, исправив ошибки на этом пути. Это правда. Это и есть преемственность.
Сванидзе:Мы все сейчас слышали свидетеля, у нас у всех есть уши.
Млечин:Не у всех.
Сванидзе:Свидетель сказал, что Октавиан Август, увидев определенные ошибки Цезаря, избрал другой путь.
Кургинян:Октавиан избрал другой путь?
Адамский:Другой путь. И в первую очередь, с точки зрения идеологической, другой. Октавиан никогда не подчеркивает, что республика исчезла.
Кургинян:Вы описываете мягкие корректировки на пути, Вы описываете Путина и Медведева.
Адамский:Это принципиальные идеологические изменения.
Сванидзе:Я думаю, Путин и Медведев тоже не будут возражать против таких параллелей. Подходит к концу второй и последний день наших слушаний по делу Гая Юлия Цезаря. Представляю заключительное слово обеим сторонам. Пожалуйста, сторона обвинения, Леонид Михайлович.
Млечин:Цезарь уничтожил свободу, которая была в той стране, где он жил. Когда существует свобода и оппозиция борется за свои позиции, отстаивает свои идеи на выборах, она добивается вашего согласия поддержать её идеи. Таким образом она ведет политическую борьбу. Когда уничтожается свобода, у политической оппозиции, как это произошло тогда в Риме, не остается ничего, как думать о физическом уничтожении диктатора. Это произошло с Цезарем. Это ужасно, это страшно.
История, конечно, не поваренная книга, туда не залезешь в поисках рецептов, это верно. Но история нам дает сопоставимую ситуацию, поэтому так интересно было сегодняшнее и вчерашнее слушания. Мы увидели, как человек, который лишает свободы свой народ и своё государство, свергает и уничтожает самого себя, и лишает свой народ и своё государство самого главного. Так что Гай Юлий Цезарь виновен!
Кургинян:Цезарь не уничтожил свободу. Когда вокруг стреляют банды, то вы не свободны ходит по улицам. Т. е. вы можете по ним ходить свободно и решать, от руки какой банды вам умереть. Но вы хотите жить! И желание людей жить и реализовывать свои жизненные функции столь же велико, как потребность в свободе.
Свобода — величайшая вещь, это величайшее благо, которое существует. И оно имеет абсолютный характер вплоть до того момента, когда оно становится в сложные взаимоотношения с безопасностью, желанием людей жить, и когда эта свобода есть свобода для людей, для народа, а не для кучки оборзелых олигархов, в которую в конце концов превратилась Римская республика.
Рецепты? Вы спрашиваете меня о рецептах? Нет рецепта на все времена. Нет универсального рецепта в виде этой демократии. Великие люди, Ли Куан Ю, шли авторитарным путем, а потом люди наслаждались демократией.