Суд времени. Выпуски № 01-11

Млечин Леонид Михайлович

Сванидзе:Владимир Семенович, кто запустил людей со свастикой?

Кургинян:Можно я отвечу на этот вопрос, потому что я был советником Хасбулатова?

Овчинский:Баркашовцев под автоматами выкинули, чтобы не было ни одного человека…

Кургинян:Значит, первый вопрос…

Сванидзе:В данном случае, как свой собственный свидетель?

Кургинян:Да. В данном случае, я являюсь свидетелем всего. У меня есть избыток информации.

Мы все понимаем первое, что для того, чтобы вести диалог, нужна связь. Как в войсках, как и везде — связь. Отключить правительственную связь Хасбулатов и Руцкой не могли. Отключить правительственную связь, то есть возможность разговаривать, могла только та сторона. Это понятно ребенку. И это стопроцентно.

Сванидзе:А при чем здесь воинские подразделения и боевые отряды?

Кургинян:Отвечаю: все пошло в разнос. Между прочим, есть такое, так называемое, неотменяемое естественное право на восстание, и пошло, и поехало. Главное, чего мы должны добиваться, чтобы никогда не было — чтобы была парализована законная власть. Когда она парализована, изо всех щелей лезут народные дружинники, баркашовцы, Руцкой…

Сванидзе:Но лезли?

Кургинян:Лезли! Со всех сторон! Но это еще не все…

Сванидзе:Спасибо! Спасибо свидетелю Кургиняну!

Кургинян:Нет! Нет!

Сванидзе:Маленький перерыв, сейчас продолжим.

Кургинян:Хорошо. Хорошо.

Сванидзе:В эфире «Суд времени». Мы переходим к обсуждению принципиального вопроса: « Как расстрел Белого дома повлиял на ход развития демократии в России?» И это последний вопрос в наших слушаниях, посвященных осени 93-го года. Слово стороне защиты.

Млечин:Благодарю Вас, Ваша честь. Мы, по-моему, очень сильно продвинулись благодаря свидетелям обвинения, которые рассказали нам о том, что на самом деле из Белого дома по всей Москве распространялись бандиты и мятежники. И, таким образом, город оказался в состоянии хаоса и мятежа.

Кургинян:Я протестую! Ни разу за все это время наша сторона не пыталась извратить сказанное другими. Тут применяется один и тот же мерзкий прием.

Сванидзе:Я принимаю протест. Леонид Михайлович…

Кургинян:Прием абсолютно отвратительный!

Сванидзе:Леонид Михайлович, формулируя свой тезис, не ссылайтесь на оппонирующую сторону.

Млечин:Я переформулирую. Свидетель, генерал Овчинский, рассказал нам о баркашовцах, о макашовцах и о других людях, которые совершали преступные действия. Они исходили из Белого дома. Надеюсь, это никто не отрицает. Вот я и повторяю вслед за свидетелем…

Кургинян:Но другой свидетель только что сказал о его преступных действиях, которые исходили с другой

стороны. Сам о них рассказал! Здесь, сидящий в зале.

Млечин:Никто, никого, свидетель, сидящий здесь, никого не убил, и даже никого не арестовал. Таким образом, город находился в ситуации мятежа и начала гражданской войны. Мне тоже неприятно видеть, когда насильника или убийцу омоновцы хватают за руки и валят на землю. Это очень неприятно. Но как еще обходиться с преступниками? Другого пути, к сожалению, не было в принципе. Я хотел бы пригласить еще одного свидетеля. Будьте любезны, скажите нам, пожалуйста…

Сванидзе:Если можно, представьте свидетеля.

Воронин:Воронин Олег Львович. На тот момент член политсовета объединения предпринимателей «За новую Россию» партии российского единства и согласия, эксперт парламентской группы «Смена» и один из членов российской социал-демократической ассоциации, председатель которой сидит здесь.

Сванидзе:Спасибо. Прошу Вас, вопрос к свидетелю.

Млечин:Скажите, пожалуйста, в результате тех событий, которые произошли осенью 93-го года, с Вашей точки зрения это что было? Закончилась на этом демократия в стране? Больше у нас не было ни парламента, ни выборов, ничего?

Олег Воронин, кандидат исторических наук:Я могу сказать только одно. Я провел в Москве с 22-го сентября по 3-е ноября. И в это же время я был свидетелем, как крупные политики обсуждали нулевое решение. Я говорю о Шахрае (Сергей) и Явлинском (Григорий), и так далее…

Сванидзе:Мы должны уточнить с вами, уважаемая защита, что нулевое решение, или нулевой вариант, о котором говорит сейчас свидетель — это вариант, связанный с одновременными выборами Верховного Совета и президента.

Воронин:Совершенно верно. Теперь конкретно о том, что происходило в Москве. 2-го числа я провел весь день на Смоленской площади, в районе Белого дома и так далее. И я скажу однозначно: это было царство охлоса. Практически, на Смоленской и вокруг нее бушевала неуправляемая толпа, направляемая личностями типа Анпилова (Виктор), которого я рядом видел постоянно. То, что совершил Борис Николаевич Ельцин 3–4-го числа, это было абсолютно правильно. Власть нельзя трогать руками.

Сванидзе:Спасибо. Позиция ясна…

Воронин:Вот они его тронули и получили.

Млечин:Благодарю Вас.

Сванидзе:Позиция ясна, Олег Львович, спасибо. Прошу Вас, сторона обвинения, получите свидетеля защиты, задавайте вопросы.

Кургинян:Мне как-то неловко, потому что тезис «власть нельзя трогать руками» — это демократическая установка?

Воронин:Я не сторонник того понимания, которое выражается в формуле: пусть рухнет весь мир, но торжествует правосудие.