Суд времени. Выпуски № 01-11
Шрифт:
Кургинян:А какого понимания вы сторонник?
Воронин:Я еще раз повторяю: то, что происходило 3–4-го числа, нас избавило от серьезной гражданской войны.
Кургинян:Вы настаиваете на своем тезисе, что «власть нельзя трогать руками»?
Воронин:Я еще раз повторяю. Я не сторонник тезиса «пусть рухнет весь мир, но восторжествует правосудие».
Кургинян:Вы настаиваете на том, что Вы сказали? Да или нет?
Воронин:Так, как я, точно в этот же день сказал Григорий Алексеевич Явлинский, выступающий…
Кургинян:Спасибо,
Воронин:…а после этого…
Кургинян:Спасибо, я удовлетворен. Спасибо, я удовлетворен.
Воронин:Да, Вы очень удовлетворены.
Сванидзе:Сергей Ервандович, поясните мне смысл Вашего вопроса свидетелю.
Кургинян:Я Вам объясняю: я вижу наглядный пример того, как две позиции — «не мешайте нам смотреть футбол» и «власть нельзя трогать руками» — увели нас с дороги свободы, демократии и подлинного европейского права на страшную колею…
Сванидзе:Все, я понял Вас, спасибо, Вы ответили на мой вопрос.
Кургинян:…страшную.
Сванидзе:Прошу Вас, Ваш свидетель и Ваши вопросы.
Кургинян:Хорошо. Пожалуйста, Олег Румянцев, скажите мне, пожалуйста, как Вы считаете, вопрос о том, что происходит после того, как власть парализована. После того, как выпущен неконституционный указ, как решается с европейской, законной, правовой точки зрения? В момент, когда парализована власть, что происходит дальше?
Румянцев:Произошла ситуация, когда верховная власть в лице президента Ельцина и его администрации не подчинилась решению высшего судебного органа в области конституционного правосудия, а именно, Конституционного суда. И не нашлось правоприменительной силы, которая бы обязала их, этих граждан, выполнять решение Конституционного суда. Это первое. Когда это происходит, когда видят, что власть игнорирует законное решение, возникает то, о чем Сергей Ервандович уже упоминал. Это естественное право народа на сопротивление узурпации власти. И если есть узурпация власти, испокон веков реализовывалось это естественное право. И тогда отсюда и появляются вот эти самые неправовые действия: охлос, охлократия, власть толпы. Но, кстати, перестаньте называть бандитами тех, кто был в Белом доме. Если бы здесь были их родственники, их сироты, их жены, оставшиеся без кормильцев, я думаю, они бы с вами отдельно поговорили. Потому что эти люди пожертвовали своей жизнью ради того, чтобы сопротивляться этой узурпации власти и восстановить конституционный порядок в стране.
Сванидзе:Я думаю, сторона защиты имела в виду не всех, конечно, кто был в Белом доме, а тех, кто напоминал бандитов, то есть упомянутых… я не буду снова называть эти организации и имена.
Кургинян:Это невозможно. Я хочу спросить…
Сванидзе:У меня вопрос: чем закончились события 93-го года, октября? К чему они привели? Секундочку, я закончу…
Кургинян:Да.
Сванидзе:Вот что мы получили: стрельба холостыми — не холостыми, боевыми — не боевыми, погибло 150 или полторы тысячи — не знаем. Плохо, в любом случае. Один человек погиб — очень плохо. Что мы после этого получили? Мы получили выборы, мы получили Думу совсем
Кургинян:Через много лет. Я Вам объясню…
Сванидзе:Через 7 лет.
Кургинян:Да.
Сванидзе:Результат, короче.
Румянцев:Я очень коротенько подытожу. Мы получили симулякр выборов — выборы, не имеющие смысла. Мы получили Конституцию…
Сванидзе:В каком смысле — не имеющие смысла?
Румянцев:Потому что они не имеют смысла, потому что будет всегда такой результат, который задан политтехнологами.
Сванидзе:Тогда? Тогда? Когда Кремль проводил выборы, а победили ЛДПР и КПСС?
Румянцев:Да, Николай, это очень важно. Мы верили в конституционный строй, мы получили фальсификацию. Мы получили некую обманку, когда крупная собственность по сути дела расхищена. Это произошло в результате узурпации власти в середине 90-х годов, и об этом Леонид Млечин не хочет говорить. А это, наверное, и было главным заказом произошедшего осенью 93-го года несчастья.
Сванидзе:Спасибо, Ваша позиция ясна. Сторона защиты, вопрос свидетелю стороны обвинения.
Млечин:Олег Германович, вырывается из Белого дома толпа и захватывает одно из зданий Моссовета, потом пытается захватить Останкино, телецентр. Гибнут при этом офицеры. Как Вы считаете, если происходит это совершенно бандитское проявление, мятеж, власть должна спокойно к этому относиться? Ну что ж, это законное выражение народом своего недовольства? Или подавить, все-таки, этот мятеж?
Румянцев:Уважаемый Леонид, к тому времени эта власть была низложена решением Съезда и Конституционного суда. Это была уже незаконная власть. Прошедшая власть…
Млечин:А законная были те, кто захватили Останкино и Моссовет?
Румянцев:Их бы не было, если бы были восприняты как указания к действиям решения законного X-го внеочередного Съезда. Я уже упоминал: 24-го сентября, постановление о нулевом варианте. О досрочных и одновременных перевыборах. Не так, как Ельцин решил 21-го сентября, чтобы только парламент был низложен и он переизбирался. Обе стороны чтобы были переизбраны. Если бы 24-го сентября это постановление о нулевом варианте было принято как руководство к действию, то тогда не было бы вот этих самых спровоцированных выходов силовиков.
Сванидзе:Еще вопросы есть?
Млечин:Нет, а вот можно мне задать вопрос?
Сванидзе:Вот Сергей Александрович хотел задать вопрос Олегу Германовичу Румянцеву. Против всех функциональных правил нашего суда, прошу Вас.
Филатов:На каком основании, скажите мне, пожалуйста, сто народных депутатов, в том числе и я, были лишены депутатского права перед началом X-го Съезда народных депутатов?
Румянцев:Сергей Александрович, как депутат, член Верховного Совета, отвечу Вам. К сожалению, Ваша сторона, начиная с лета, поставила в невыносимые условия давления…