Судьба. На острие меча
Шрифт:
— Да какие ж вы разбойники? Вы на них нисколечко не похожи, это издалека видно. Вы когда только на полянку выезжали я Мефодию так и сказал: "Вот этих двоих мирняков угрохаем, нам с тобой и почёт и награда бу…", — малый прикусил язык, догадавшись, что сболтнул лишнее.
— Значит разбойников? — Тёрм угрожающе надвинулся на этого говоруна, — а ну-ка рассказывай, что приказано? Или это вы тут самодеятельностью занимаетесь всех, кого непоподя стрелами калеными как тетеревов весенних бьёте?
— Господин, господин, простите нас, всё как есть, всё как на духу. Приказано нам убить всякого в лесу оказавшегося без разбору — конного и пешего, малого и старого, разбойного
— И вы не воспротивились?
— А чего противиться, если сказано: вороги наши маги великие, магией прикрываются, облик свой колдовством злобным прикрывают.
— Ага, уже и маги… А не брешешь?
— А чего мне брехать-то? Чего брехать? Мне тайн про то хранить не приказано, а коли вы есть те маги великие, так и рубите буйну голову или в пни бессловесные превратите или, если помилуете, наложите заклятья беспамятства, чтобы о встрече нашей и воспоминаний не осталось.
Тёрм подумал, подумал и впрямь наложил на братьев заклятие беспамятства — с помощью их же дубины. В качестве трофея мы забрали луки со стрелами, а всё остальное, переломав, выбросили в ближайшую канаву. А братья остались лежать в лесу. Хищного зверья здесь не водиться, так что поваляются, поваляются и придут в себя. А головная боль — это уж их проблемы. Меньше по лесу шастать надо и на невинных людей охоту устраивать.
— Авель, — Тёрм вывел меня из состояния задумчивости, — уходим. Ты свою лошадь видишь?
Я отрицательно покачала головой.
— Я свою тоже… тогда вот что, ищем, но недолго. Встречаемся здесь же.
— Договорились, — я чувствовала себя безмерно уставшей. Нарит, куст серо-зеленого камня словно не давал, а высасывал мои силы. Хорошо Тёрму, он магию не чувствует.
Своего конька я нашла в паре сотне шагов от поляны. Он мирно стоял под большим раскидистым тополем и безмятежно жевал травку. Изловить конягу труда не составило. Так что, взобравшись в седло, я уже через пять минут после начала поиска ехала в обратную сторону. Тёрм, посиживая на травке, ждал на месте.
— А я своего не нашёл, — он виновато развёл руками.
— Так быстро? — что-то здесь было не так, но я не могла понять, что именно.
— Ничего не поделаешь. Наверное, бедная лошадь испугалась, — короткая пауза, — в нескольких метрах от нашего падения следы идут вскачь и теряются в зарослях орешника.
— И ты не смог её догнать? Даже не попытался?
— Авель, она неслась как угорелая.
— Тёрм, — я не люблю когда меня водят за нос, — что произошло?
— Ничего. Я же говорю, лошадь испугалась и…
— Тёрм, — настойчиво повторила я, — ты хочешь, чтобы я проверила?
— Нет, — в голосе Тёрма послышался откровенный испуг.
— Тогда скажи толком, что случилось?
— Хорк… — дальше говорить и что-либо объяснять не имело смысла. Вот тебе и отсутствующие хищники. Может именно поэтому их тут и не было? Именно теперь я поняла, что так высасывало мои силы, и магические излучения Нарита были вовсе не причём. Я почуяла присутствие нежити, но не смогла распознать. В конце концов я же не маг-практик. И вообще не маг.
— Тёрм, — я понизила голос до шёпота, — что будем делать?
Тот неопределённо пожал плечами. У меня тоже не было никаких путных мыслей. Имея двух лошадей, мы бы ещё могли попытаться спастись бегством, но на одной… к тому же что делать с этими Селивёрстовыми? Не оставлять же их на съедение хорку. Я попыталась вспомнить всё, что мне было известно про эту нежить. Итак, как было написано в одной из прочитанных мной книженок, хорк — по новейшей классификации — нежить высшего магического разряда, сроки существования ограничены лишь наличием
— Авель, нам лучше перебраться поближе к Нариту.
— А смысл? Я не думаю, что это хорошая идея. Магический источник не отпугнёт его, а скорее притянет.
— Ты не права, если этот куст-камень достаточно силён, хорк может и не почувствовать нашего присутствия.
— Но он нас увидит.
— Хорк слеп.
— Слеп? — если сказать, что я удивилась — значит, не сказать ничего. Ни в одном магическом труде, ни в одной монографии об этом не было сказано ни слова.
— Слеп, слеп, — уверенно подтвердил свои слова Тёрм, — глаза на его голове ни что иное как утратившие своё основное значение рудименты. Хотя, по правде сказать, сверкающие в ночи красные глаза производят на жертву неизгладимое впечатление.
— Хорошо, а запах? — я даже не попыталась узнать, откуда у Тёрма такие интересные сведения. — Разве он не придет по нашим следам?
— Об этом я не подумал, — Тёрм нагнулся и, подхватив одного из братьев, закинул его на круп лошади, — но мне почему-то кажется, что подле этого камня у нас остаётся ещё хоть какой-то шанс спастись…
Не дожидаясь моего согласия, Тёрм взвалил второго брата себе на плечо и поволок к стоявшему за деревьями Нариту. Соскочив на землю и взяв коня под уздцы, я двинулась за ним следом.
Тёмно-зеленые ветки, растекаясь по поверхности невероятно круглого камня, образовывали чудесный узор. Прозрачные зелёные листья, словно рассыпавшиеся круглые монеты, накладывались друг на друга подобно рыбьей чешуе. Нарит напоминал творение великого художника. Может быть так оно и было? И этот невероятный куст-камень создал именно художник?
Едва мы остановились, как позади нас раздался ужасающий рев. Когда же зверь взревел второй раз, на деревьях зашумели листья, и я почувствовала, как зашевелились волосы на моей голове. Страшное, неведомое нечто коснулось моей сути, пытаясь подмять под себя, поработить мою волю. И это не было обычное магическое воздействие, нет, это было нечто другое, непознаваемое, древнее и неукротимое. Оно проникло в мои мысли, добралось до глубин сознания, взбаламутило и подняло на поверхность все мои страхи и мечтания. Я бросила взгляд на Тёрма. С ним тоже творилось нечто подобное. Мускулы его лица были напряжены, а глаза невидяще смотрели в глубину леса. Он изо всех сил боролся с надвигающимся на нас хорком.