Судьбы, как есть
Шрифт:
Суды пройдут в разное время, конечно, он понимал, что экспертиза сыграет свое дело, и на него могут спустить все убийства. Однако Мормурадов выбрал тактику до явки с повинной: «Я тут ни при чём». В явке с повинной он начал валить все на Гарисова. Стал уже говорить переводчику, что ему каждый день снится ребенок, что он раскаивается во всех делах, связанных с гибелью семьи француза. Большое, конечно, давление на него оказала явка с повинной Гарисова. Когда Гусев показал видеозапись допроса Гарисова в Джизаке, то после небольшого пресса и показа видео, Мормурадов понял, что надо искать любые ходы, лишь бы не получить пожизненное заключение. Он стал сдавать и самого главного
Обыска.
Стариков заверил Артема, что все идет по плану, а через два дня Людмила сообщила ту новость, которую Артем ждал все эти дни, несмотря на то, что был так далеко от Москвы. Людмила сообщила, что у Турдыева и у Ашотова при проведении обысков нашли золотые украшения их дочери Ольги.
У Артема после такой информации поднялось настроение, и, наверное, за все последнее время он почувствовал, что фортуна по расследованию начинает поворачиваться к нему лицом. Нервы, кажется, начали виснуть, как нити, тело расслабилось, в голове какой-то туман или такое ощущение, как будто выпил на голодный желудок двести грамм водки, и через пять минут мозги покрываются этим алкогольным туманом. «Ясность» наступила, когда Артем снова поднялся на сопку и дозвонился до Александра Кошевого, который сообщил ему, что все подробности он не знает, а знает, что Турдыев в камере временного содержания на Петровке 38, а Ашотов, как только его повели к милицейскому воронку, упал и начал дергать ногами, хватаясь за сердце. Его поместили в районную больницу и приставили охрану.
В целом, Артем был доволен. Он еще раз этим доказал всем, кто твердил, что Турдыев и Ашотов не при делах, а также как плохо работала следственная группа у полковника Левкова и полковника Щукина.
Артем твердил об обысках в квартирах Турдыева и Ашотова еще в октябре месяце 2009 года. Почему не прислушались? Сколько же надо было проходить с тяжелой ношей, напоминая следователю и оперативникам? Ну и как теперь будут смотреть в глаза ему Левков и Щукин?
Да черт с ними, пусть живут, лишь бы только не мешали работать. Особенно был еще опасен Щукин. Ведь он не дурак и «доваривает» своей головой, что попытка навешать лапшу на уши Шмелеву не удалась. Шмелев не расквасился, как потерпевший, а прет буром и доказывает свою правоту.
После того, как Артем поведал эту новость родственникам в Арково, они срочно затребовали приезда из города его и дочери к ним в деревню. Когда Артем и Юля снова приехали на два дня погостить к Дербеневым, то те накрыли стол, и Николай на правах старшего и хозяина дома сказал так:
— Артем, мы все очень рады, что убийцы и пособники найдены и посажены по возможности, их бы сюда выпустить в лес и дать нам возможность поохотиться. Артем, судьба крутит тебя и твою семью в страшный узел не только горя, но и борьбы за справедливость и неотвратимость наказания. Честно сказать, мы гордимся тобой, что ты ведешь такую сложную работу. Дай Бог только силы и здоровья. Мы очень рады, что идут сдвиги по расследованию, — Николай встал. — За тебя, Артем, за твою дочь Юлию, за Людмилу и внучку Иру я подымаю эту рюмку. Храни вас Господь! Вы знайте, что мы вас любим и всегда рады принимать у нас дома. За вас!
Он выпил так, как будто эта рюмка водки была какой-то значимой вехой в его жизни.
Все тоже последовали его примеру. Потом звучала гармонь, гитара, были песни. Простой обед превратился в праздник. Дербеневы понимали состояние Артема и Юли, и они хотели хоть как-то, но влиять положительными эмоциями, добрыми словами на душу, тяжело стоящего на ногах Артема и некоторую сдержанность Юлии.
Артем давно не рассказывал анекдотов, а тут рассказал, наверное, больше пяти за раз. Народ смеялся от души. Но что характерно, хорошее кончается быстро, а вот плохое тянется и тянется, но тогда обед плавно перешел в ужин.
Глава 19
Новости. Прощание. Возвращение.
Артем за какое-то время на родной земле почувствовал себя немного раскованно. Картина складывалось следующим образом.
За решетку попало уже двое — Мормурадов и Турдыев. Ашотов на очереди. Гарисов же на свободе. Как достать Гарисова и привлечь его к праведному суду? Если все, пусть по рассказам следователя, как надо по юридическим канонам работать дальше, то получается, времени совсем нет заниматься Гарисовым.
Будет суд в Москве, на котором предстанут трое подсудимых. Потом пошлют ходатайство о взятии под стражу в Узбекистане Гарисова. Дальше подготовят документы на его суд там, в Джизаке.
Пошли реальные сдвиги в расследовании, но Артем не ликовал, он давно знал или был уверен в том, что происходит все очень медленно и непонятно, как будет идти дальше. Хотя перед отъездом начальник отдела обещала до конца расследования назначить нового следователя, который доведет все до конца, и назвала его фамилию — следователь по особо важным делам Кремнев Александр Андреевич. Она дала очень хорошую характеристику и обещала, что этот человек будет заниматься до конца. Этот разговор состоялся 14 июля. Сегодня 26 июля. Кто руководил обысками, Артем не знал. Гусев в отпуске, Андрея нет на связи. Завтра должен позвонить Кошевой, и он, наверное, разъяснит этот вопрос. Но что там говорить, главное, что найдены неопровержимые улики у пособников.
Артем снова связался с Людмилой.
— Мы с Ирой с 15 до 19 часов сидели в кабинете женщины-майора, которая сначала высыпала из большого коричневого конверта кучу золотых и серебряных украшений, изъятых у Ашотова на квартире. Мы с Ирой нашли много украшений Оли, где-то штук двадцать, а может, и больше. Ты представляешь, серьги сняли с его гражданской жены, кольца с его падчерицы. Вот борзота, прошел один год и три месяца, а они ничего не боятся. Носят, зная, откуда эти украшения. Пусть их за это Бог покарает. Я, Артем, плакала, когда находила в этой куче Олины вещи. Вы когда возвращаетесь? — спросила Людмила.
— Вылетаем 31 и в этот же день в 18 часов будем в Москве.
— Хорошо. Юлечке привет от нас с Иришкой. Целуем и ждем.
Артем отключил телефон и посмотрел на распадок Арково, на идущую по пыльной грунтовой дороге из Александровски машину, на речку, на дома целые и разрушенные, на лес и вспоминал, верней, как-то сравнивал природу Крыма и тот пляж, где он сидел на камне с гитарой, а в прозрачной морской воде плавала его младшая дочь, ей тогда было всего 20 лет.
— Папа, папочка, смотри, как я ныряю! — и она скрылась в воде.
Было видно, как ее стройная гибкая фигурка пошла в глубину, дно было видно, и Ольга как дельфин вынырнула из воды. Какая она была счастливая и смеющаяся! Как же искренне она могла дарить людям радость всего одной своей улыбкой!
— Папа, я сделала это, — кричала она.
— Молодец! — подбодрил ее Артем.
Потом они сидели рядом и о чем-то говорили. Оля была тем человеком, от которого не шарахаются с проблемами, а наоборот идут на разговор, на доверительный разговор. Было тепло, радостно от такой красоты и ласкового моря.