Супермодель в лучах смерти
Шрифт:
Антигони оставила ему свою шляпу и подлезла под красную цепь. Спустилась по лестнице вниз. Звуки ее шагов заглушал шум работающей машины.
Павел немного перевел дух. Он не ожидал, что удастся без проблем добраться до трюма. Время тянулось медленно. Антигони не подавала голоса. Значит, замок действительно висел для проформы. Поскольку никакой опасности не возникало, граф решил последовать за Антигони. Но не успел он занести ногу, чтобы перешагнуть через запретительную цепь, как услышал знакомый голос:
— Стоять на месте, граф.
Он повернулся на голос и в тусклом свете лампочек, цепочкой идущих по потолку, увидел Лавра. За ним стоял охранник-грек с направленным на Павла пистолетом.
— Руки, граф, руки! Эти ребята не понимают по-русски. Начнут стрелять без разговоров, — сам он нарочито небрежно держал руки в карманах летней куртки.
«Это провал!» — пронеслось в голове Павла и он автоматически поднял руки.
— А теперь расскажите, граф, что вы тут потеряли? — с издевкой спросил его Лавр. — Тем более, что здесь вы уже не в первый раз. Хотите в матросы записаться?
Павел понял, что Лавр проследил его дневной путь. Чтобы предупредить Антигони, следовало говорить о чем угодно, лишь бы она услышала и отсиделась в трюме.
— Я собираюсь написать о круизе и вот изучаю корабль, — как можно спокойнее сказал они повернулся к Лавру.
— Как интересно! А мне показалось, что вам хочется заглянуть в контейнеры, предназначенные для зверофермы?
— Вот уж нет…
Лавр наслаждался поимкой графа. Он всегда подозревал его и очень жалел, что в прошлый раз Павла не пристрелили на даче. Простой человек из пригорода Калуги, Лавр терпеть не мог всяких графьев, профессоров и начальников. Ему постоянно хотелось их унизить, заставить распустить сопли, как у последнего бомжа, вынудить пресмыкаться. Поэтому он не торопился тащить пойманного к Апостолосу и Маркелову.
— Граф, я бы поверил в прогулку, но не хочется. Ты мне надоел. От тебя дерьмом несет. Испугался недоносок?
— Чего? — громко спросил Павел.
— Меня… — Лавр подошел ближе. За его спиной оказался не один, а два охранника. И оба держали пистолеты наготове.
— К чему столько пушек на меня одного? — разыграл недоумение Павел.
— Пожалуй, многовато, — Согласился Лавр. Повернулся к одному из греков, жестом показал, чтобы он спрятал пистолет и дал графу по морде.
Грек убрал пистолет в карман, приблизился к Павлу и ударил его в челюсть. Но граф вовремя убрал голову, кулак охранника пролетел, чуть чиркнув ему по лицу, а сам нападавший, потеряв равновесие, повалился на Павла.
В эту минуту раздался сухой щелчок выстрела, и грек, державший наготове пистолет, вяло осел на пол.
Павел отбросил грека на Лавра.
Охранник, почувствовав опору, удержался на ногах и рванул из кармана пистолет. Но тут Павел, уже с разворотом вокруг себя, ударил ногой по его руке. И, не давая опомниться, второй ногой попал точно в челюсть. Охранник отлетел в сторону.
Лавр, оценив обстановку, бросился к упавшему на пол пистолету. Павел
Павел с трудом поднялся. Гречанка не спешила к нему. Она сначала проверила валявшегося возле лестницы охранника. Он оказался мертв. Потом подошла ко второму, тот мучился в судорогах.
— Что с этим делать? — спросила она Павла.
— Погоди… — Павел старался выяснить, жив Лавр или нет. Оказалось, что его противник еще дышал. — Дай-ка мне пистолет. Что там в трюме?
— То, что и должно было быть. Стрелку зашкаливает, — спокойно ответила Антигон и.
— В таком случае, мы делаем благое дело, — произнес Павел и выстрелил Лавру в голову.
— А этого? — Анти гони указала на стонущего охранника.
— Не могу… — признался Павел.
— Но он же нас выдаст, — глухо произнесла Антигони и, молча взяв у графа пистолет, выстрелила в упор.
Шум двигателей корабля поглотил все звуки. Они медленно прошли по узкому коридору назад, в машинное отделение, миновали его и поднялись, более никем не замеченные, на нижнюю палубу. Там прогуливались нарядно одетые пассажиры, звучала музыка, раздавался звонкий женский смех.
На пути к каюте им встретился хмурый Егор Шкуратов. Он остановил Павла и долго пытался сообразить, о чем бы с ним поговорить.
— Понимаешь, граф…
И Павел понял, что ему лучше всего побыть сейчас в обществе Шкуратова, чтобы побольше народу видело их вместе. Он отпустил руку Антигони и сказал ей:
— Иди в каюту и никому не открывай. Я побуду с Егором.
— Да, да… девушка из Ростова-на-Дону… сдунь-ка отсюда, — поддержал его артист.
Не проронив ни слова, гречанка пошла дальше одна. Она надвинула глубоко на глаза шляпу и кивком головы отвечала на редкие, вежливые приветствия. Возле самой каюты ее встретила Татьяна. Прижала к стене и прошептала:
— Я тебя, сучку, предупреждала, чтобы ты не смела ночевать у графа. Разве непонятно?
Антигони хотела пройти дальше, но Татьяна схватилась за шляпу, желая сорвать ее с головы. Ничего не оставалось делать, как коротким, но сильным поставленным ударом ударить актрису по печени.
Татьяна охнула и, отвалившись к стене, все-таки стащила с Антигони шляпу. Ты вырвала ее и побежала вперед по коридору. Татьяна хотела что-то крикнуть, но боль не давала вздохнуть.
Еще больше, чем удар, ее поразило лицо Любы. Оно было знакомым, но не Любиным.