Суженый смерти
Шрифт:
– Твоя возлюбленная. Разве нет?
– она склонилась над кроватью, у изголовья.
– Что ты хочешь?
– голос дрожал.
– Какие вы люди скучные. Всю жизнь искал со мной встречи, и так невежлив. Нельзя же так, - она сжала край деревянной спинки и раскрошила его в щепы. Глаза загорелись зеленым.
– Прости...
– он перешел на шепот, дрожавшая челюсть мешала говорить.
– Я дала тебе все. Ты ел в три горла, пил в три горла, спал беззаботно. Теперь настала пора платить. Умирать не хочется,
Он замотал головой. Кричать не пытался, понимая, что охрана не успеет. А даже если и успеет, что из того? Перед ним не киллер. Перед ним демон.
– Ну что ты, дорогой. Разве ж я похожа на демона? Зачем оскорбляешь невинную девушку, негодник?
– она провела по его щеке пальцем, на котором неожиданно вырос черный кривой коготь.
– Что за запах? У тебя энурез?
Он даже не мог подтвердить ее правоту, лишь мелко трясся.
– Ладно, я не злопамятная. Сколько тебе сейчас лет? Говори, говори. Хватит булькать.
– Шестьдесят пять, - кое-как просипел он.
– Если ты забудешь обо мне и о нанятом тобой человеке, проживешь еще...
– она задумалась.
– Лет тридцать. Тебе хватит?
– Да, госпожа, - мужчина был белым как мел.
– Я потом приду за тобой, но только от тебя зависит, будешь ли ты долго страдать, или умрешь быстро. Если ты нарушишь мой приказ, ты тоже проживешь тридцать лет. Но парализованным, немым и слепым. Твоя жена будет вытирать слюни с подбородка, а охранники менять подгузники; когда же им это надоест - тебя закинут в дом престарелых. И будет бесполезно что-то пытаться сделать с собой. Даже если тебя не будут кормить и поить, ты все равно проживешь этот срок. Ты этого хочешь?
– Нет.
– Я могу рассчитывать на твое понимание?
– Да, госпожа, - он часто кивал, наполовину обезумевший от страха.
Она исчезла. А он плакал, до самого рассвета, переосмысливая свою жизнь. Утром, умывшись, Игорь Борисович вышел в гостиную осунувшимся, седым стариком.
– Коля, - обратился он к охраннику.
– Позови начальника охраны.
Коля испарился в мгновение ока. Хозяина слушались беспрекословно, хотя и не любили за жестокость и черствость. Игорь Борисович взял в руки телефон и набрал номер одного из своих экономистов.
– Лева, здравствуй. Да, тебя тоже с праздником. Воистину Воскрес, - он невольно перекрестился, вспомнив ночь.
– Лева, я что звоню. Ты можешь запросить список всех домов престарелых в нашем регионе? Да, всех. Будь добр. Да что хочу? Помогать хочу. Я и сам-то не молод, а сегодня проснулся и понял... Тяжело это старость в одиночестве встречать...
Александр проснулся от стука в дверь. Было солнечное Пасхальное утро, за окном весело щебетали птички, но у него на душе царил контрастирующий с воодушевлением природы мрак, стоило лишь вспомнить о возможности вечной жизни во тьме Нави. На пороге стояла Леля.
– Подбери челюсть. Я и так знаю, что ты рад меня видеть, - с порога заявила она.
– Проходи. Кофе будешь?
– он последовал ее рекомендации.
– Буду.
Они сидели уже довольно долго, молчание затягивалось. Он смотрел на нее, она на него. И оба обдумывали начало беседы. Не выдержал мужчина.
– Долго еще будем в гляделки играть? Ты меня отпустила, так ничего толком и не рассказав, а теперь вот появляешься у меня на пороге как снег посреди лета. И я должен гадать, почему ты пришла.
– Ты какой-то напряженный, я погляжу, - Леля положила голову на кулак, присматриваясь к Александру.
– Есть немого.
– И голос грустный...
Он молчал.
– Будь моим, Саша, - это была просьба. Леля крутила на столе чашку, внимательно к ней присматриваясь, словно только та могла дать ответ.
Свечкин не верил своим ушам. Так прямолинейно, резко и без хитрых забросов крючка... он меньше всего ожидал именно такого положения вещей.
– Мне не послышалось?
– Нет, не послышалось.
– Так неожиданно... я ... в ступоре.
– Выходи из него. И ты, и я заслуживаем честности по отношению друг к другу. Смысл хитрить целый час, подготавливая почву, чтобы сказать это, когда все равно ответ будет либо да, либо нет? Лучше сразу покончить с этим вопросом, а не мучить себя пол дня, увиливая и боясь услышать ответ, которого слышать не хочешь.
– Я восхищен твоей прямотой, - он чувствовал уважение к этой девушке, на секунду забыв, кто она есть на самом деле, меряя ее чисто человеческими мерками.
– Я рада. Ты слышал, что я сказала тебе. Мне нужен ответ.
– Леля, что во мне такого, чего нет в других? Почему я? Ты и сестра...
– Ты узнал, - она встрепенулась.
– Откуда?
– Марья рассказала, - ответил Александр, не желая играть с Лелей в догадки.
– Что она рассказала?
– Достаточно, - мужчина сделал глоток.
– Я знаю, кто вы. И ума не приложу, что вы обе во мне нашли. Или у вас такая забава - играть со смертными, потому что вечность скучна?
– Саша, я с тобой не играю, - девушка была грустна.
– Ты нужен мне.
– Я...
– Замолчи, Саша. Ты первый за пятьсот лет, кого я подпустила к себе. Тебе это о чем-то скажет, быть может? Я не такая ветреная, как сестра. Если я сделала выбор, это навечно.
– А пятьсот лет назад что произошло? Почему вы не вместе?
– Свечкин с любопытством смотрел на Лелю. Ему не верилось, что у нее на самом деле столь долгий срок никого не было. Ну, никак не производила она впечатления, что способна на такую воздержанность. Мы все привыкли относиться к любви как к чему-то ветреному, потому как вечная любовь встречается лишь в сказках.