Свадебное путешествие
Шрифт:
Матиола взъелась:
— Нет, посмотрит-те только! Его не устраивает мировой шедевр! Все в восхищении, а его не устраивает!
Гиацинт тоже разозлился:
— Я вообще редко восхищаюсь каким-то произведением, только потому, что оно нравится всем! Моё мнение толпе не синхронно! Это во-первых…
Матиола просто кипела:
— Во-первых! Как ты смеешь так со мной разговаривать, мальчишка!
— Всё-таки, что же "во-вторых"…? — осторожно спросил герцог.
— А во-вторых, папа, пусть она всё-таки
— Боже, какое благородство! — Матиола всплеснула руками. — Виоле, кстати, тоже полезно приобщаться к высокой музыке.
— Тогда сходите на "Отелло", меньше нежелательных ассоциаций и веселее! А ещё лучше, на "Ричарда III-го"!
— Это слишком мрачно.
Гиацинт задохнулся от возмущения:
— А "Травиата" — весело?!! Я вас глубоко уважаю, мадам, но смотреть такую муть в свой медовый месяц я не нанимался!
Матиола поморщилась:
— У тебя лексикон как у Розанчика.
Зять резко взмахнул кистью:
— Ничего не поделаешь, мы вместе росли!
Матиола постаралась восстановить спокойствие:
— В конце концов, на афише написано "Травиата", а не "Виолетта", и потом…
Гиацинт устало выдохнул, тоже понизив тон:
— Что написано, не имеет значения. Действие ведь о том же…
— Сынок, опера, это всё-таки, больше музыка. Её действие не задевает так, как обычный спектакль, — заметил герцог Провансальский.
Гиацинт нервно дернул плечом:
— Как же! Оперы Верди славятся своим "реалистическим восприятием действительности". А когда четыре часа подряд на сцене тоска зелёная, несчастная любовь, лихорадочные праздники, которыми желают заглушить страх смерти… Увядающие камелии и всё такое…
Влюбленная пара толком встречается лишь в конце, когда Жермон в слезах обнимает бездыханное тело своей умершей возлюбленной. Занавес падает; гром аплодисментов. Шедевр!!
Сами идите на свой шедевр. А ещё зовут эту ду… гм, главную героиню, Виолетта. Лучше уж смотреть "Ромео и Джульетту". Она слишком известная и давно никого не трогает.
Матиола скрестила руки на груди:
— Хорошо. Но откуда ты взял, что Виоле эта опера не понравится? Она будет слушать музыку. Музыка ведь очень хорошая…
— Не спорю. Музыка — прекрасна. И она подавляет ещё больше, чем слова.
— Но почему ты решил, что Виола…
— Потому, что знаю! — отрезал Гиацинт.
Тёща снова вспыхнула:
— А я, по-твоему, совсем не знаю свою дочь!
Гиацинт огрызнулся:
— Возможно…
— Возможно!!!? — взвилась Матиола. — Вы идёте сегодня вечером с нами в театр, и баста!
— Нет, не идём. Если вам это доставит удовольствие, пожалуйста, смотрите вашу "Травиату". Мы — остаёмся.
Матиола зарычала. Герцог Провансальский с тревогой наблюдал за бушующей в комнате грозой и прикидывал,
Герцог не знал, что после первой просьбы отдать ему руку и сердце Виолы, неаполитанская маркиза уже метила в своего будущего зятя кинжалом. Гиацинт благоразумно не посвящал родителей в эти подробности отношений с новой родственницей. "Всего лишь царапина, о чем говорить?" Виола и Розанчик помнили, что всё закончилось не так уж невинно: шрам долго держался.
В момент наибольшего накала страстей в дверь постучали.
— Мама, можно войти? — голос Виолетты.
Матиола сверкнула глазами и спокойно произнесла:
— Конечно, доченька.
Виола заглянула в комнату.
— Можно? Чем вы тут заняты?
— А мы здесь…
Матиола удивленно оглянулась. Гиацинт полсекунды назад метавшийся по комнате, как тигр, безмятежно сидел на диванчике, закинув ногу на ногу. С идиллическим спокойствием он срывал по виноградине с большой золотистой грозди на столике с фруктами и, подержав её против света, будто драгоценный камень, с наслаждением съедал.
Он и ответил Виоле:
— А мы тут мило беседуем с твоей мамой.
Виола подозрительно нахмурилась:
— Да? А мне показалось, что вы ссорились…
— Мы? — удивилась маркиза.
Гиацинт лениво потянулся за ещё одной виноградиной.
— С чего нам вдруг ссориться? Мы обсуждали прекрасную возможность сходить вечером в театр.
— В театр? — жена вздохнула. — Я собственно потому и пришла. Мама, мне Фиалка сказала, что все собираются на "Травиату". Это правда?
Матиола улыбнулась:
— Да, доченька. Ты ведьхочешьпойти?
Виола взглянула на герцога Провансальского, извиняясь:
— Нет. Не хочу.
— Почему нет? — удивился Гиацинт. — Это же Верди, по "Даме с камелиями".
— Я знаю, — кротко кивнула Виола. — Но она такая скуч… э… печальная и … в общем, я бы не хотела её смотреть.
— Но мы хотели пойти все вместе, — разочарованно произнес Гиацинт. — Джорджоне любезно заказал ложу…
Отец не мог спокойно видеть эту небрежную позу, слышать этот ленивый тон, в котором сквозило легкое удивление. Он отвернулся к окну, чтобы не рассмеяться.
Матиола со своей стороны также пребывала в недоумении, но чудесно поддерживала игру:
— Дорогая, если ты не хочешь идти с нами, никто и не заставляет…
Виола посмотрела на мать:
— Мамочка, тебе ОЧЕНЬ важно, чтобы мы пошли с вами?
— Поступайте, как хотите. Вы уже взрослые.
Виола перевела взгляд на мужа.
Гиацинта занимал только виноград, ему были глубоко безразличны все оперы мира. Но её взгляд муж сразу перехватил.
— Решай ты, — сказал он.
Виола вздохнула.