Свет чужого солнца
Шрифт:
Эйрис остановила стул прямо над тюфяком, устланном подушками.
— Они не люди, я им не доверяю, — взволнованно продолжала Ондар. — Я скорее начну доверять джелийцам, чем этим чудовищам, которые шпионят за нами! Черта с два!
— И поэтому ты заставила Карима принести сюда эту джелийскую девчонку?
— Эйрис в раздумье барабанила пальцами по овалу на ручке стула. В дверь начали стучать.
— Нет… У меня… ты тогда спрашивала, — проговорила Ондар, ее голос задрожал от внезапной боли. — У меня были дети. — Она быстро повернулась и распахнула дверь.
Эйрис опустилась на своем устройстве точно на тюфяк и засунула темный прямоугольник, который взяла у СуСу, под сиденье стула именно в тот момент, когда Калид Т'Алира отстранил Карима и направился к женщине. Его лицо было серьезным — он собрался задать ей множество вопросов о гедах.
42
На настенных экранах не было никаких изображений — на всех, кроме одного.
Гракс, Р'греф и Фрегк сидели в комнате, когда Энциклопедист неожиданно включил один экран. Остальные не работали, так как люди закрыли все оранжевые круги в Эр-Фроу. Они использовали ткань, дерево, клей, глину — все, что могло закрыть мониторы. Трое гедов следили только за разговорами людей. Из сотен одновременно передаваемых бесед, ругани и криков Энциклопедист выбирал достаточно важные, чтобы привлечь внимание всех гедов как внутри периметра, так и снаружи. Они слушали, о чем говорят люди, через передающие шлемы.
— Она запросила одиннадцать харбинов, — раздался голос делизийки Ондар.
— Жадная кридогиха. Но другой лекарь просил еще больше. Это за одну-то чашу! Вот твоя сдача, Эйрис. Извини, я не могла выторговать больше.
— Неважно, — отозвалась больная. — Как нам заставить СуСу принять это?
— Проглотит, — мрачно произнесла Ондар. — Надо только помассировать шею в нужном месте. Смотри.
Феромоны гедов запахли раздражением. Где это «нужное место»? Они не видели.
И все же Энциклопедист был прав, когда посоветовал Граксу сказать Эйрис правду об оранжевых кругах. Все согласились, что это поможет делизийке переменить вид, перейти на сторону гедов, хотя не было грамматической конструкции, позволяющей связать «изменить» и «вид» в одно предложение.
Крак'гар, поэт, испускал по этому поводу легкие феромоны неудовольствия.
Он очень заботился о чистоте языка гедов.
Один круг остался незакрытым. Гракс пристально смотрел на изображение единственного экрана, который оставался включенным. Дахар склонился над столом в Доме Обучения, не в пустой запертой комнате, где он проспал целый день, не в комнате, где проходили занятия Красной группы, а в другой, запертой комнате, где он и Гракс вместе работали во время долгих ночей в пустом зале. Комната была набита оборудованием, взятым из Дома Биологии.
Некоторые понятия получили названия, придуманные на основе человеческого языка для предметов, которые не были известны жителям Кома: увеличители, чаши роста, кровяные трубки, спирали-сердца. Некоторые носили названия чужаков: бактерия, противоядие, питательный бульон. Когда их пытался выговорить Дахар, феромоны Гракса приходили в беспокойство — ему не нравилось произношение жреца.
Дахар склонился над увеличителем, приспособленным для человеческого глаза. Пальцы на его правой руке — Граксу она казалась уродливой и заплывшей жиром — по непонятной причине сжимались и разжимались, как будто пытаясь ухватить то, что жрец видел под увеличителем. Левая рука, державшая срез ткани, оставалась совершенно неподвижной.
С другого, пустого, экрана раздался голос Эйрис:
— Она не станет пить, Ондар. Все выливается через уголок рта.
— Она выпьет. Выпьет. Держи голову выше. Вот так — теперь вода течет в рот. Держи ее крепче, Эйрис, — когда лекарство подействует, она начнет брыкаться и метаться… может даже укусить. Ты сможешь ее удержать? Как твоя нога?
— Я не чувствую никакой боли и, конечно, удержу СуСу, она такая маленькая.
— Да, — печально повторила Ондар. — Очень маленькая.
Дахар оторвался от увеличителя и подошел к другому столу. На нем лежало тело кридога с большой открытой язвой на боку. Животное было убито недавно: из язвы все еще сочился гной. Осторожно, как учил его Гракс, Дахар соскреб гной и размазал его по кружку из прозрачного врофа. Он положил второй кружок на первый и плотно прижал их друг к другу. Теперь между ними оставался только один слой клеток.
— Началось, — произнес голос Эйрис.
— Держи с этой стороны. О…
Кто-то застонал, сначала негромко, потом все пронзительней. Протяжный дрожащий вой горя и отчаяния, достигал высоты, до которой прежде не поднимался ни один человеческий голос, который слышали геды. Р'греф закрыл уши и испустил запах боли. Энциклопедист убавил громкость.
— Держи ее, Ондар!
— Она у меня…
— Сколько это будет продолжаться? — задыхаясь, спросил голос Эйрис.
— Еще несколько минут, не дай ей укусить тебя! Лекарство…
— СуСу… СуСу…
На светящемся экране Дахар поместил клетки гноя под увеличитель, настроил его так, чтобы изображение стало четким, и принялся тщательно изучать клетки. Пальцы джелийца сжимались и разжимались.
Вой СуСу перешел в визг, оборвался, раскатился долгим глухим стоном, потом шепотом отчаяния.
— Жалко, — прошептал голос Ондар. — Как жалко…
— Дай ее мне, Ондар.
— Она узнает нас. Посмотри ей в глаза, к ней вернулся разум. Она узнает нас.
— О да, — мрачно отозвалась Эйрис. — Узнает.
Дахар вынул образец гноя из-под увеличителя и снял круглый вроф с образца. Крохотной трубочкой он добавил на больную ткань одну каплю простого противоядия из чаши роста. Это противоядие помог Дахару приготовить Гракс. Джелиец вернул кружок из врофа на место, поместил образец в увеличитель и снова склонился над прибором.
— Она укусила меня, — вскрикнула Ондар.
— Она не виновата, давай ее мне…
Тишину снова разорвал истошный женский крик, теперь в нем слышалась боль разбитого сердца, а не сумасшествие. Крик. Снова и снова.
— Как жаль…
— Она тебя укусила?
— Ерунда, царапина. Почему она позволяет тебе держать ее, Эйрис?
— Не знаю. Однажды я ей помогла. Но, наверное, в этот раз не надо было ее трогать…
В голосе Ондар звучало изумление:
— Что ты говоришь? Девчонка умерла бы с голоду. Рассудок должен вернуться к ней!
Дахар долго смотрел в увеличитель. Гракс знал, что должен был увидеть жрец: противоядие уничтожало клетки бактерий в образцах тканей. Это были простые вещи, которые можно было демонстрировать детям, как только они начинали задавать вопросы по биологии, но на их открытия у гедов ушли тысячи лет эволюции. Зато теперь они могли спасать жизнь животных и людей, населяющих Кому, от опустошительных болезней.