Свет обратной стороны звезд
Шрифт:
Раздался хруст, и мертвая глиняная голова осталась в руках Конечникова. Обезглавленное тело упало, разлетелось на куски со звуком бьющихся черепков. Федор, не очень понимая, что делает, аккуратно положил отломанную голову на пол. В комнате осталась только Лара. Конечников двинулся к ней.
— Не спрашивай милый, я не могу сказать тебе, произнесла девушка, отчаянно размазывая по лицу слезы.
— Как меня учил мой дед, лишь грешники не могут подняться к небу. — Федор задумался. — Значит, я буду жить, и буду жить до тех пор, пока не исправлю все свои окаянства.
— Нет! — прокричала Лара. — Дурак упрямый!!!
За стеклами вдруг ослепительно-ярко полыхнула молния. Куст небесного огня возник и пропал в темном заоконном пространстве. Пророкотал гром.
Федор с трудом разлепил непослушные веки. Перед глазами мелькали какие-то пятна белые и синие пятна. От пятна побольше, донесся голос, который мог принадлежать только крупному, холеному мужчине, привыкшему следить за физической формой и здоровьем.
— Жанна Аркадьевна, группа наблюдения обнаружила пару кораблей по 850–900 тысяч метрических тонн каждый. Это тяжелые эланские крейсера. Шансов уйти, практически нет. Радист бьет «SOS», но надежды мало. Прикажите медсестрам раздать лежачим больным таблетки для эвтаназии.
— А я? — вдруг спросила женщина.
— Мне было хорошо с тобой… Прощай.
Светлые пятна слились в одно, раздался звук поцелуя. Потом Федор услышал сдавленное всхлипывание и цоканье каблучков по керамике пола.
— Внимание! Говорит главный врач мобильного госпиталя. Наш корабль преследуют крейсера противника. Прошу всех, кто в состоянии держать оружие собраться у арсенала. Лежачие больные могут получить таблетки легкой смерти у медперсонала. Прошу, однако, вдумчиво подойти к выбору момента ухода из жизни. Есть надежда, что в самый последний момент подоспеет помощь.
Щелкнул тумблер, передача прекратилась.
Конечников вновь услышал звук шагов.
— А ты чего здесь? — спросил врач.
— Вы меня сами поставили на пост у больного, Сергей Витальевич.
— Да, это правда, — ответил мужчина. — Иди Карина в арсенал… Этот капитан, между нами говоря, — не жилец.
— А если его…
— Ну, положи рядом с губами пару таблеток. Захочет, дотянется. И выключи дисплей.
Федор услышал, как из-под купола жизнеобеспечения с шипением вышла гелиево-кислородная смесь. На серую, казенную наволочку шлепнулись таблетки. Шурша фольгой, рядом упала пустая упаковка. Купол снова закрылся, и автоматика сердито загудела, восстанавливая оптимальный состав атмосферы.
— Не копайся, Карина, — донеслось из коридора.
Примерно через десять минут корабль сильно встряхнуло взрывом. Защелкали выстрелы, затопали кованые сапоги боевых скафандров эланских десантников. Донеслись приглушенные стоны и вопли. Скоро все было кончено.
Снова в коридоре застучали подковы эланских сапог. На этот раз они шли размашисто, по-хозяйски, не боясь. Лязг металла о металл раздался очень близко. Замер. Федор подумал, что главное сейчас не выдать себя, иначе сбудутся его самые страшные кошмары, которые одолевали его после Гало в ожидании судилища.
— Пабло, — раздался грубый, прокуренный голос. — Они все отравились. Они отравили даже этого…
Федор понял, что говорят о нем.
— Пойдем, Филиппо. По радио передали, что сюда летит три десятка деметрианских «хундачо», под завязку нагруженных ракетами.
Эланцы заторопились. Шаги стихли. Что-то вдали хлопнуло и зашипело. Конечников понял, что с пробоины, через которую вражеские десантники проникли на корабль, снята полевая заплата. Аппаратура бокса загудела. На мгновение Федору показалось, что тело стало легче.
Конечников страстно захотел видеть. Он открыл глаза, заставляя зрение сфокусироваться. Через несколько минут ему это удалось.
Помещение ординаторской освещалось лишь парой аварийных ламп с автономным питанием. Федор понял, что эланцы перед уходом подорвали распределительный щит энергосистемы. В полутемном пространстве, медленно переворачиваясь, плыли столы и стулья, книги, папки с историями болезней. Пролетел стакан с недопитым чаем, превращенным космическим холодом, царящим на разгерметизированном корабле в коричневый лед.
Медленно вращаясь, в ординаторскую влетел обезглавленный труп женщины в залитом кровью халате. В паре с ней, удерживаемый ремнем оружия, двигался армейский ручной массомет калибра 50 мм, чью рукоять продолжала сжимать отрубленная кисть.
Конечников заставлял себя не закрывать глаза, чтобы не терять связи с реальностью.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем на стенах запрыгали желтые пятна фонарей. Сначала в дверной проеме показался ствол, потом в ординаторскую влетел десантник с оружием наизготовку. Он знаками показал товарищам, что все чисто.
В этот момент, сознание Федора мягко поплыло, и он снова оказался один в темной гостиной дома Лары. Неумолимая сила медленно, почти незаметно пододвигала его к проему, за которым ждали злобные мертвецы. Так продолжалось очень долго.
Вдруг в открытые глаза ударил свет.
— Подожди, а ведь этот живой, у него зрачки на свет реагируют.
— Брось, — ответил другой голос. — Показалось.
— Да нет же, смотри.
Две смутно различимые фигуры наклонились над Федором, и яркий луч фонаря ударил в глаза.
— Вправду живой, — удивленно сказал второй голос. — Медиков вызывай, срочно.
Темная рука того, кто нашел Конечникова первым, протянулась к пульту. Щелкнул тумблер.
— Что ты делаешь? — сердито спросил второй. — Нечем заняться?
— Нет, я видел, так медики дисплей включали.
Федор услышал писк кардиографа и записанный на электронные чипы голос системы оповещения: «Внимание, состояние больного критическое, остаток дыхательной смеси 200 литров. Внимание…»
Запись была заглушена криком одного из людей: