Свет обратной стороны звезд
Шрифт:
Наконец, орда врачей сочла возможным оставить его в покое. Остался лишь один человек. На его лице читалось, что к медицине он имеет весьма отдаленное отношение. Под накинутым халатом виднелся голубой мундир офицера госбезопасности. Он сделал знак медсестре, и та опрометью выскочила из палаты.
— Здравствуйте! Я полковник Борис Терских, особый отдел клинического госпиталя 442345. — Надеюсь, вы в состоянии побеседовать со мной?
— Полагаю, что от меня вы все рано не отстанете, даже если я скажу нет, — произнес Федор, чувствуя, как много сил отнимает каждое слово. — Я капитан Федор Конечников, База ВКС «Солейна», командир малого гиперпространственного крейсера — разведчика 2803.
— Базы ВКС «Солейна» больше не существует.
— Не может быть, — прошептал Федор. Перед его глазами встала несокрушимая громада орбитальной станции. В волнении Конечников сделал попытку привстать, но, оторвав голову от подушки, он бессильно опустил ее.
Вселенная закрутилась как центрифуга с шипением и свистом, набирая обороты. Немного собравшись с силами, Федор спросил:
— Как погибла космокрепость?
— В бою с эскадрой адмирала Убахо.
— Не может быть, — внутри Конечникова все клокотало, но наружу вырвался лишь слабый, прерывающийся голос. — После атаки скаутов, осталось лишь 2 тяжелых крейсера, которые потом были уничтожены моим кораблем у Альбигора. Еще 2 эланских АБГ, против нашего рейдера и 10 скаутов. Кроме того, несмотря на то, что крепость была серьезно повреждена выбросом вещества с планеты от ударов астероидов, она оставалась частично боеспособной.
— Вы и про это знаете? — удивление полковника было вполне искренним.
— Я сам видел, как астероид ударил по касательной к поверхности Солейны…
— Кто вы?!
— Я капитан Федор Конечников, — слабо повторил Федор.
— Не было, не было капитана Конечникова, зачем вы врете, — гипнотически глядя в глаза Федору, произнес «особист».
— А первый лейтенант Конечников был? Командир артсистем на 2803. 2803 — это номерной малый гиперпространственный крейсер — разведчик из состава ГКСДР. Именно этот корабль в одиночку уничтожил тяжелые крейсера эланцев «Агло» и «Антальо», — ответил Федор.
На лбу Конечникова от напряжения выступил пот, голова снова закружилась, к горлу подступил ком.
— Вы неплохо подготовились, — позволил себе усмешку полковник.
— После того, как командир 2803 майор Тихонов…
— Кстати, как его звали? — иронически поинтересовался «особист».
— Разумеется, Алексей Павлович, если вы не знаете, — насколько позволил слабый голос, в тон ему ответил Конечников. — Майор был произведен в полковники, то есть, минуя чин лейтенант-полковника и назначен командовать рейдером «Князь Иван». А мне добавили звезду и назначили командиром 2803.
— Кто до такого додумался? Как можно произвести майора сразу в полковники?
— Командующий Базой генерал Соломатин.
— Генерал Соломатин не был уполномочен отдавать такие приказы.
— Я слышал, что на то была санкция великой княжны Александры. Даже если нет, то после гибели бригадного генерала Никифорова и всей 4 эскадры, подорванной эланцами при помощи бомб-астероидов, генерал Соломатин остался старшим командиром.
В условиях отсутствия связи из-за нуль-циклона, это давало ему право принимать подобные решения.
— Хорошо подготовились, господин. Мало кто знает такие подробности.
— А почему бы вам не поверить, что я и есть капитан Конечников? — спросил Федор.
— А потому, что вот заключение врача, — махнул бумагой полковник. — Мертвей мертвого. Зрачки на свет не реагируют, транспортировочный бокс испорчен, в его внутреннем пространстве рассыпаны таблетки для эвтаназии. Вокруг пустота и космический холод. А спустя четверо суток, обнаруживается, что мертвец ожил. Вот я и спрашиваю, кто вы такой, человек с медальоном Управителей? Что вам надо?
— Наверное, чтобы меня считали Федором Конечниковым, капитаном ВКС, — ответил Федор, пьянея от своей догадки.
— Как скажете, господин, — угодливо сказал полковник Терских.
— Так какого черты вы тут меня мучаете? Неужели с самого начала было неясно? Вы не слишком догадливы, господин полковник. И как вы справляетесь со своей должностью… Я непременно проверю, — произнес Федор.
Хоть эта фраза была сказана тем же прерывающимся, слабым голосом, «особиста» прошиб пот.
— Простите, меня, господин. Все от усердия, от рвения, — забормотал полковник, вытягиваясь по стойке «смирно».
— Заставь дурака Богу молиться… — произнес Конечников. — Я не собираюсь и дальше гнить на койке. Достаточно для правдоподобия. Приказываю обеспечить лечение и уход на высшем уровне. Я желаю выздороветь как можно скорее.
— Как прикажете, господин. Разрешите вопрос, — «особист» заметно смутился. — Вы ведь эланец?
— Да. Но во времена, когда я родился, этого разделения еще не было.
По благоговейному выражению на лице полковника, Конечников понял, что не ошибся в своей догадке — есть, есть каста долгоживущих, стоящих над смертными…
Федора перевели из изолятора в одноместную генеральскую палату. Со всего госпиталя собрали необходимую аппаратуру, выделив ее в монопольное владение лечащего врача Конечникова. Потянулись долгие дни, наполненные лечебными процедурами.
Сначала Федору было не слишком хорошо. Восстановление организма, требовало много сил. Крок большую часть времени проводил в забытьи, наполненном гнетущими, расплывчатыми видениями.
Голые, безотрадные черно-белые пейзажи вставали перед Конечниковым. От их бесконечного, печального повторения и удручающего однообразия Федор стонал и метался в своих растяжках, так, что ему приходилось колоть эндорфин.
По мере того, как улучшалось состояние, менялись и картинки «внутренней трансляции» Крока. Это уже были реальные воспоминания о тяжелых и неприятных моментах жизни.
Чаще всего ему виделось, как банда поселковых мальчишек, подначенных Гунькой, бежит наперерез, отсекая дорогу к лесу, а сам Гунек воинственно орет: «Пацаны, я у Синоптика настоящий пестик видел, пусть всем покажет». Федор, вскидывает оружие, пистолет стреляет и его сверстники падают, срезанные пулями из эланского оружия. Почему-то ребят становится все больше и больше, но пистолет в руках Конечникова не знает промаха…