Свет обратной стороны звезд
Шрифт:
После этого никакие меры не смогли остановить победное шествие любителей смолы и скрежета зубовного, особенно после того, как Даниила I убили заговорщики.
Император немного не успел… Конечников прочитал, что Проклятый практически закончил на окраине Галактики, у одной из звезд созвездия Золотой Рыбы, строительство Колокола Смерти. Это устройство с дальностью действия в десятки парсек, предназначалось для избирательного уничтожения эмоционалей, не трогая милых сердцу императора созерцателей, лентяев и философов.
Конечникову стало
Распад империи был лавинообразным. Система материальных взаимодействий деградировала вместе с людьми. По мере того, как все больше и больше тон в обществе задавали «живые и чувствующие», все хуже работали подземные заводы и средства распределения.
В практику вошли товарно-денежные отношения между людьми, породив все прелести этого образа жизни от эксплуатации человека человеком до разрушения среды обитания. Все это происходило на фоне взрывообразного роста численности населения на планетах.
Двуногая саранча с энтузиазмом принялась плодиться, жрать, заваливать отходами и вытаптывать миры Галактики. Вскоре людям пришлось напрягать все силы для того, чтобы просто поддерживать свое существование. Ожесточенная конкуренция, постоянные битвы за лучшее место, собственность, партнера и просто кусок хлеба стали смыслом существования.
Когда народ спохватился, оказалось, что большинству стало жить хуже, если не сказать просто хреново. Вновь возникшая элита уже приняла все меры, что падение по спирали продолжалось до самого дна.
Новый порядок утверждался силой оружия и подлым, изматывающим психотеррором, рассчитанным на то, чтобы люди просто добровольно забыли о своих правах и свободах, которыми пользовались в прежние времена, в надежде, что их оставят в покое.
Уже после двухсот лет правления «живых и чувствующих», в освобожденном от «диктатуры» Обитаемом Пространстве вновь были расконсервированы станции прослушивания мыслей, но отлавливали они теперь тех, кто не горел желанием «страдать и наслаждаться».
Дальше стало совсем плохо. Восторги эмоционалей по поводу неограниченной возможности предаваться страстям, сменились ужасом. И было от чего прийти в отчаяние. Продолжительность жизни резко упала. Человеки стали изнашивать свои тела за 100–120 лет, но не это было самым страшным.
Вновь реинкарнированные все тяжелее и тяжелее вспоминали свои прошлые жизни, пока в один прекрасный день вечность кончилась — богатства знаний и опыта, накопленного за долгие годы иных воплощений, перестали быть доступными новой личности.
После краткого периода паники проблема была решена крайне просто — реинкарнация была объявлена научной теорией, а потом и просто вымыслом, сказкой невежественных предков. Хотя невеждами по-праву можно было называть новых двуногих, запертых в границах между рождением и смертью.
Даже реформированная православная церковь отказалась от концепции постоянного возрождения, заменив исканием царствия небесного за одну земную жизнь, как альтернативы адскому пламени, которое непременно ожидает изначально грешных потомков Адама и Лилит.
Теперь уже в закрытых библиотеках оказывались работы, в которых авторы сравнивали интеллектуальные, психические и сверхпсихические возможности новой и старой ветвей Хомо Сапиенс.
На общество обрушилась лавина проблем, связанных с воспитанием новорожденных, их обучения, отягощенного быстрой сменой поколений и необходимостью за короткие сроки забивать в головы людей огромные объемы информации.
Особо сложной стала борьба за телесное здоровье, больше не поддерживаемое практически уснувшим разумом. Планеты стали захлестывать эпидемии давно забытых заболеваний, лекарства от которых были давно утрачены за ненадобностью.
Наследники божественно мудрых, бессмертных и могущественных людей стали обычными говорящими обезьянами, с примитивной неразвитой психикой и опустившимся до зачаточного уровня интеллектом.
Этому способствовали войны, начавшиеся после распада Первой Звездной Империи, в огне которых горели и архивы, и тонкая душевная организация людей, заставляющая искать ответ на вопросы экзистенции.
Федор оторвал глаза от книги, и долго бессмысленно глядел перед собой на облетающие березки. Он почувствовал, что что-то случилсь. Скорее всего полковник прочел предназначенную ему мантру. Конечников встряхнулся и стал оправдываться, давя нехорошее, мерзкое чувство вины, что это был его первый поступок в духе Управителей Жизни, для которых смертные были легко сменяемым, дешевым материалом в достижении собственных целей.
Когда он вернулся в корпус, его посетил капитан Застенкер. Капитан, несмотря на свою страшную фамилию, был приятным в общении, тихим, усталым молодым человеком. Особист деликатно постучался в палату к Федору.
— Позвольте войти, Федор Андреевич, — робко спросил он.
— Пожалуйста, — равнодушно пожав плечами, ответил Конечников и поинтересовался. — Чем обязан? Где полковник Терских?
— Осмелюсь доложить, с Борисом Николаевичем случилась беда, — мягко и деликатно ответил Застенкер.
— Что с ним такое… — недовольно произнес Федор.
— Он умер, — максимально печальным голосом произнес капитан.
— А почему не пришел? — поинтересовался Конечников, продолжая свои игры.
— Простите? — не понял Застенкер.
— О Боже… Не сразу дошло. Он казался таким здоровым и крепким, — сыграл в виноватое удивление Конечников. — Я хотел спросить, отчего?
— Кровоизлияние в мозг, Федор Андреевич. Прямо в рабочем кабинете.
— Я могу взглянуть на него? — спросил Конечников.
— Разумеется, Федор Андреевич, — ответил особист.
Неистребимый запах мертвецкой витал в воздухе пустой, холодной «смотровой», комнаты с тускло блестящими металлическими стенами, куда выкатили тело. Эта вонь пробивалась, несмотря на поглотитель запаха в кондиционерах.