Свет в объятиях тьмы. Азим и Чёрный рубин
Шрифт:
Комил в неведении покачал головой и взглядом обратился к Азиму за ответом, но и тот пожал плечами.
— Знаете ли вы, что означает «Нишалло»? — спросил тогда старик.
Юноши снова переглянулись и отрицательно покачали головами. Карим повёл бровями вверх — он и не сомневался, что они не знают ответа.
— Нишалло! — громко произнёс Карим. — «Нуши Аллох» — означает напиток бога с языка Далёких предков, на котором они говорили в Эпоху Мастеров, — объяснил Карим. — За тысячи лет структура языка изменилась до неузнаваемости. Теперь мы пишем и произносим все слова иначе и короче. Некоторые слова и звуки мы и вовсе перестали употреблять в нашей речи. Вы знали об этом? — с сомнением спросил он.
По выражению лица Азима и глухим стенам было ясно, что нет. Азим был далёк от этой темы, а вот Комил — другое дело. Не без бахвальства в своем голосе он сказал:
— Да-да! Я знаю! Мой отец с трёх лет учил меня древней письменности и настаивал, чтобы я выучил все особенности различия древнего и современного языка в медресе Мираса. Он хотел, чтобы я в дальнейшем стал там учителем, но я отказался. Мне это показалось скучным, — признался он. — Однако я изучил многое о древней письменности в Ангуране, — сказал он так, словно сделал нечто достойное и ожидал похвалы.
— Разница в том, что язык Далёких предков мёртв, — вставил старик с укором в голосе — старик не одобрял умничанье.
Босой ногой он ступил на вымощенную дорожку в саду с низкой живою изгородью и по горячим каменным плиткам пошёл в сторону другого дома.
— Ты прочел хоть одну книгу на этом мёртвом языке? — это было не только вопросом, но и призывом, так как его гости почему-то замерли на месте.
— Ни одного, — словно придя в себя, ответил Комил и снова поспешил за стариком.
Азим же не стал торопиться. Он смотрел в спину Комила и гадал, когда же он перейдёт к делу. Видимо не скоро, заключил Азим и начал осматривать внутренний двор. За левой изгородью возвышались пышные кроны тутовника. Справа, за домом, росли яблони и абрикосы. Они вышли в сад из круглого дома и направились к другому, у которого также было два боковых крыла с открытой верандой. На северной стороне двора, за садом, были ещё два длинных строения с пятью и шестью комнатами в ряд, соответственно. Перед ними был огород, а за ними росли сливы с зелёными и пурпурными листьями.
— Книги на исходном языке Далёких предков либо утрачены, либо увезены Хранителями знаний, — сказал Карим.
Ну вот, ещё одна загадка, правда для Азима — кто такие эти «Хранители знаний»?
Может, подойти и спросить?
Нет, Азим всё больше склонялся к тому, чтобы вмешаться в разговор и направить его в нужное русло.
— В этих книгах ты мог бы найти ответы на многие интересующие тебя вопросы, Комил, но ни одна книга не приведёт тебя к истине, — многозначительно заявил Карим.
Пока Азим стоял и негодовал, эти двое почти дошли до дома с небольшими окнами. Азим остановился, когда расстояние между ним и философом с его любознательным учеником выросло до тридцати шагов. К чему все эти разговоры об истине и древнем языке? Разве так трудно прямо ответить на вопрос Комила, недоумевал он. Комил тоже хорош — вместо того чтобы обсудить заказ, завёл разговор куда-то в сторону. Азиму казалось, что они завели этот разговор ещё с прошлого визита Комила, но не закончили его.
Азим вздохнул и посмотрел на стены дома, к которому они шли. Стены были белыми, как и остальные. Даже стволы деревьев были побелены до высоты полтора газа.
— …И что, даже вы не поведаете мне почему нишалло готовят только в рузу? — Комил по-прежнему был озадачен, когда Азим догнал их. Комил разводил руками, а старик невозмутимо входил в дом, поднявшись по двум ступеням. — Эй, Азим! — с криком обернулся Комил, думая, что тот всё еще считает листья в саду. Однако Азим был в нескольких шагах от него. — Идём, — сказал Комил и вошёл внутрь.
Азим неспешно пошёл за ними. Войдя внутрь, он оказался в таком же круглом и просторном помещении, как и в первом доме. Однако здесь справа и слева у стен вплотную стояли приспособленные топчаны с тёмно-фиолетовыми курпачами и подушками. Внутри было прохладно и сладко пахло. В пяти газах от топчанов были проёмы в левое и правое крыло. Напротив входа был ещё один проём в коридор, в конце которого был выход на восточную часть двора, где также росли яблони. Комил и Карим сели на топчан слева. Старик облокотился о круглую трубчатую подушку и позвал кого-то по имени Хиромон. Азим сел напротив Комила и как все скрестил ноги под собой.
— Скажи матери, что у нас гости. Пусть готовят по больше, — велел Карим правнучке, появившейся из левого крыла.
Девочка с коротким платком на голове и в светло-оранжевом длинном платье с тонким растительным узором стояла в углу проёма. Её чёрные глаза смотрели в пол, а уши внимательно слушали. Хиромон кивнула, и снова исчезла.
— Сто казанов говорите? — спросил Карим своих гостей, почесав свой подбородок.
Забывчивость старика была знакома Комилу, а вот Азим с недоумением посмотрел на своего спутника. Тот взглядом дал ему знак не обращать внимания.
— Да, Карим-ака. Сто казанов нишалло для султана, — напомнил Комил.
— А-а-а! — протянул старик, вспоминая. — Мои рабочие уже приготовили девяносто, а сыновья поехали к Дилрабо за красным абрикосом.
— Оно самое важное, — с улыбкой подчеркнул Комил.
— Дилрабо — хорошая девочка, — не услышав Комила, продолжал старик, словно разговаривая с самим собой. — Её отец тоже был хорошим человеком…
— Вы знали Акрама? — удивился Комил.
Азиму тоже захотелось узнать побольше — вдруг Карим расскажет что-то новое.