Свет в объятиях тьмы. Азим и Чёрный рубин
Шрифт:
— Добро пожаловать, — поприветствовала она гостей, опустив глаза и подняв руку к сердцу.
У неё был сильный, властный голос, что не только удивило, но и слегка напугало Комила. Вместо того чтобы ответить, у него пропал дар речи.
Уж лучше это, чем кривая челюсть.
— Добрый вечер, — с ответной широкой улыбкой сказал Азим, также приложив руку к сердцу. — Простите за поздний визит, но мы к его дяде, — он указал на оторопевшего Комила.
Девушка кивнула и посмотрела направо.
— Отец! — позвала она, выйдя из-под навеса. — Гости пришли!
И в правду властный голос, подтвердил про себя Комил, украдкой глядя на неё. В это время невидимая холодная рука схватила его за спину. Что это? Страх? Паника? Ведь это обычная девушка. Почему у него дрожат ноги ниже колен, когда она говорит?
— «Нет, не обычная», — думал Комил.
Девушка сделала пару шагов направо и указала в сторону дома, до которого оставалось ещё двадцать шагов.
— Прошу, проходите, — сказала она и снова опустила взгляд.
— Спасибо, — Азим с улыбкой прошёл вперёд.
Комил же замер на месте. Он глядел Азиму в спину и глазами умолял не оставлять его одного с ней. Он не понимал, откуда взялся этот страх перед этой девушкой и удивлялся самому себе.
Комил смерил её взглядом и быстро отвёл взгляд в сторону, когда она робко взглянула на него. Он со стыдом сравнивал свою худобу с её телосложением. На широких круглых руках прорезались черты мышц, словно она занималась подъёмом тяжестей. У неё была сердцевидная шея, округлый подбородок, длинные угловатые губы. Ровный нос с небольшими крыльями. Большие карие глаза с опущенными внутренними уголками под дугой длинных густых бровей. Часть лба скрыта под платком, как и волосы. Из-за чего было неясно какого они цвета.
Наверно, такие же грубые и толстые, как её пальцы, подумал Комил. Под светом лампы, у которой она стояла, Комил заметил, что её кожа загорелая там, где её не скрывала одежда, и белая под самой одеждой. Хотя, последнее Комил не заметил.
— «Надеюсь, под одеждой она не такая грубая», — подумал он, отталкивая навязчивое отвращение.
Он считал, что в девушке широкими должны быть только бёдра, а не руки, плечи и шея. Его привлекают утончённые фигуры с изгибами, а не гора мышц в женском обличии.
«Ах, отец», проговорив про себя, Комил опустил голову и неохотно пошёл в сторону дома с открытой верандой посередине.
— Прошу. Добро пожаловать, — мягко произнесла девушка и снова подвела руку к сердцу.
При этом Комил сразу же оцепенел на месте. Он чуть было не пригнулся от страха, что эта рука сейчас влепит ему оплеуху за такие дурные мысли.
Постаравшись не выдать себя, он облегченно вздохнул и обнаружил себя всего в махе руки от неё. Это ноги сами привели его к ней. Он был близок. Да… Если бы она могла уметь читать мысли, он лежал бы сейчас плашмя на земле.
Комил был почти на голову выше своей кузины, но в этот самый момент чувствовал себя перед ней на две головы ниже. Он чувствовал себя каким-то скованным и никчёмным, а холодная рука не сходила с его спины.
— Прошу, проходите, — в застенчивой улыбке повторила девушка, в этот раз указав на дом левой рукой, не опуская правую от сердца.
Но этот её голос… Несмотря на мягкость тона, что-то кольнуло в бок Комилу. Чуть скорчившись, он шагнул в сторону и пошёл к дому, словно повиновался.
— «Что это на тебя нашло?» — недовольно сетовал он сам на себя. — «В конце концов можно просто отказаться», — безнадёжно уверял он себя.
Отец девушки вышел на веранду и первым встретил Азима. Юноша гадал, что же хранится в больших пузатых глиняных кувшинах под верандой.
— Салом! Добро пожаловать. Прошу, проходите в дом, — пригласил дядя Комила.
Он не узнал Азима, это было видно по выражению его лица. Тем не менее он встречал гостя с улыбкой. Гость есть гость.
— Добрый вечер, — Азим посмотрел на дядю Комила и приставил руку к сердцу.
Азим шагнул в сторону, чтобы Комил прошёл в дом первым, ведь это его родственник. Тот словно прятался за его спиной. Дядя увидел Комила и его выражение сменилось.
— Племянник! — широко улыбнулся он. — Добро пожаловать! Идём, заходите.
Отец девушки широко распростер руки, чтобы обнять Комила, когда тот наконец поднимется на веранду. Он продолжал улыбаться, понимая причину растерянности племянника.
— Рад тебя видеть, Комил.
Ждать пришлось недолго. Комил поднялся на веранду и был сразу же обнят.
— Я тоже, дядя Умед, — ответил Комил, когда дядя выпустил его из своих крепких объятий.
— Добро пожаловать, — ещё раз сказал Умед, крепко пожав руку Азиму.
Они прошли в гостиную в глубине дома. В стене напротив высоких окон был выступающий очаг. Курпачи и подушки были сложены в стопку с двух сторон очага. Обе стопки были покрыты сюзане с золотой вышивкой на алом бархатном полотне. Девушка прошла за ними и быстро сняла одну сюзане. Она постелила для гостей зелёные курпачи с голубым узором и синим кантом. Пока гости рассаживались, она вышла из гостиной и вскоре вернулась с шёлковой бежево-розовой скатертью и постелила её возле них. Она снова вышла и через некоторое время вернулась с финиками на синей глиняной тарелочке с белыми ватными узорами.
— Мунираджан, — Умед обратился к дочери, — не торопись. Ты испекла фатир? Сделай гостям курутоб и позови братьев.
— Спасибо мы сыты, — тихо проговорил Комил, боясь оплеухи.
— Мы не откажемся от курутоба. Пока мы шли сюда, успели ещё раз проголодаться, — улыбнулся Азим. Если Комил и растерялся, он-то не забывал о вежливости в гостях.
Девушка стояла у двери. — Хорошо, — тихо ответила она отцу и, мельком взглянув на Комила, одним шагом вышла в коридор.
— Как добрались? — спросил Умед. Он посмотрел на Азима, севшего напротив, и потом на Комила, севшего справа от него. Взгляд Умеда на Комила просил представить его товарища.