Свет в объятиях тьмы. Азим и Чёрный рубин
Шрифт:
— Братья, — взволновано ответил слуга, но в его голосе Расим уловил и опасение.
Расим устало вздохнул. Новость, которую слуга хотел ему сообщить, было последним, о чём Расим хотел бы услышать.
— Пойдем внутрь. Здесь холодно, — мрачно проговорил Расим и направился к двери в гостиную. — «Столько хлопот от этих братьев», — едва заметно качал он головой.
Они прошли мимо большого резного топчана на веранде и вошли в просторное помещение гостиной с высокими окнами. На том конце гостиной было возвышение, также называемое топчаном, с полками на стенах. На полу лежал голубой ковёр с зелёным узором и серо-жёлтой двойной линией по краям, между которой сине-зелёные розетки тянулись друг к другу своими зелёными закручивающимися побегами.
— Ты завтракал, Одил? — спросил Расим, встав у двери на кухню.
Он вошёл туда и осмотрел полки в шкафах и ниши в стенах в поисках чего-нибудь съестного. Ничего. Всё было убрано с глаз, а на полках были лишь чайники, пиалы, да прочая кухонная утварь.
— «Когда же придёт Ахдия31?»
Расим при наличии огромного знания в разных областях науки и литературы, не знал, где в его собственном доме лежит сахар, а где хлеб. На кухню он заходит крайне редко.
— Я держу рузу, господин, — ответил Одил в паре шагов от кухни.
Расим с презрением оглянулся на него, и начал шарить на кухне. Он нашёл лепёшки, завернутые в белом дастархане. Он взял одну мягкую кулчу и вышел.
Одил много лет был верным слугой Расима. Потому он мог позволить в своём взгляде искорку осуждения. Его глаза встретились с тёмно-карими миндалевидными глазами Расима. Тот хотел откусить кусок, но отвёл кулчу в сторону.
— М-м? — кривая гримаса Расима спрашивала, не против ли Одил, что он будет есть перед ним. — «Хотя, мне всё равно», — добавил Расим про себя, а вслух сказал, — Я забыл встать на сухур.
Одил опустил глаза и Расим, пожав плечами, откусил большой кусок. Эта была молочная кулча. Расим любил их. Жуя с наслаждением, он прошёл мимо слуги и спросил:
— В чём дело?
— Старший стал избирателен, а младший задаётся вопросами, — ответил Одил.
Расим подошёл к левому краю книжного стеллажа, но передумал брать оттуда книгу.
Нужно было проглотить прежде, чем спрашивать.
Расим повернулся и с грозным лицом уставился на Одила.
— Объясни! — негромко потребовал он.
Одил шагнул к двери, опасаясь гнева Расима, и только потом ответил.
— Старший брат стал избирателен. Он не принимает тех, кого вы ему посылаете. А младший позвал к себе учёных и даже потребовал книгу казначея.
— С чего вдруг? — удивился Расим.
— Может то, что вы даёте ему, идёт на пользу, а не во вред? — предположил Одил. В его голосе звучало оправдание.
— Ты следуешь моим указаниям? — Расим огрел слугу гневным взглядом.
— Да, мой господин, — с рукой у сердца кивнул Одил.
— Но? — Расим услышал недосказанность.
— Лекари падишаха говорят, что бурые капли благотворно влияют на ум и укрепляет здоровье, — нерешительно ответил Одил.
Расим громко усмехнулся.
— Лекарство может как лечить, так и калечить, — на его лице заиграло коварное блаженство. — Избыток…
— Господин! — позвал громовой и при этом взволнованный голос другого слуги, появившегося в проёме, ведущий в коридор.
Расим медленно склонил голову в его сторону, недовольный тем, что был перебит.
— Что такое? — холодным тоном спросил он у широкоплечего молодого слуги с чёрным кожаным камзолом поверх серой рубахи с длинными рукавами и тёмно-коричневыми плотными штанами.
На чёрном поясе юноши висел короткий кинжал с рукоятью из козлиного рога в кожаных ножнах. Он шагнул вперёд и посмотрел на Одила.
— Доброе утро, аки Одил, — он приветственно кивнул придворному слуге и озадаченно посмотрел на Расима.
— Здравствуй, Фозил, — ответил Одил.
Расим по взгляду Фозила смекнул, что тот явился сюда не отгул выпрашивать. Нужно выпроводить Одила и узнать, в чём дело. Он взглядом велел Фозилу возвращаться в коридор и посмотрел на Одила.
— Имей терпение, и я вознагражу тебя за твои услуги, Одил, — «Ещё как вознагражу», — в своей типичной снисходительной улыбке добавил про себя Расим.
— А что, если он в серьёз возьмётся за ум? — уточнил Одил. — И как быть со старшим?
— «Ты тратишь моё время!» — разгневался Расим, но, повернувшись к Одилу, он в безмятежной улыбке сказал:
— Терпение… Избыток ума приводит к безумию. Следуй моим указаниям, и ты пожнёшь долгожданные плоды… А что до похотливого блудника, я подготовил ему подарок… Даже несколько подарков, от которых он и в здравом уме не откажется, — Расим ехидно улыбнулся. — Терпение… Никто не подчинится распутному, и никто не последует за сумасшедшим.
Улыбка на лице Расима превратилась в строгую прямую линию губ. Он кивнул в сторону двери, велев этим самым уходить прочь. Одил склонил голову перед Расимом, хоть тот и не обратил на него внимания, и ушёл. Сам Расим прошёл по коридору до дальнего восточного угла, где была скрытая дверь.
— В чём дело? — он требовательно уставился на Фозила. — «Если я тащился сюда, чтобы ты всё-таки просил меня об отгуле, я столкну тебя вниз», — говорил взгляд Расима.
Фозил открыл дверь, которая вела вниз. Из тёмного проёма веяло холодным затхлым воздухом. Расим сморщил нос при вдохе. Он не спускался туда полгода. Когда-то этот двор принадлежал торговцам из Адрора. Они хранили свой товар в складах глубоко под землёй. Из-за постепенного спада торговли, вызванной Черной напастью, они вернулись в свой город, продав этот двор тогда ещё молодому Расиму почти что за даром.
— Мой господин, пленник вёл себя необычно, — сообщил Фозил, ступив на лестницу.
— Необычно? — заинтересовался Расим. В этом дворе он переделал практически всё: перестроил дом на свой вкус с тайными комнатами и дверями, перемостил дорожку для напоминания ему о пустыне и его горечи. Главное, Расим переделал склады под камеры своей собственной темницы, но держал он там всего одного пленника, о котором не знает ни одна живая душа, кроме самых верных слуг Расима. — Он, что, заговорил? — саркастично вдруг расхохотался Расим, хотя сам очень на это надеялся.