Свет в объятиях тьмы. Азим и Чёрный рубин
Шрифт:
Покинув двор Расима, он не успел дойти до дворца, как его нашёл младший придворный гонец и сообщил о прибытии представителей из Ангурана. Одил решил, что это срочно, а это так и было, потому он побежал обратно к Расиму.
— Прибыли представители султана Бузурга ибн Махмуда, мой господин, — вдохнув, ответил Одил. Его большие чёрные глаза снизу верх уставились на Расима, который на три головы был выше него. — Они ожидают вас во дворце.
«Снова разочаровал». Расим прошёл мимо Одила и, схватив правое запястье левой рукой, он продолжил подниматься.
— Ты бы меня не удивил, сказав что-нибудь иное, — проворчал Расим. В его голосе был скрытый вопрос, который Одил не понял бы и с сотней подсказками, потому Расим задал его в слух. — Новости из Джоду?
— Нет, мой господин, — промедлив, ответил Одил и поспешил за ним.
— Как только будут… — Расим вошёл в коридор, — немедленно сообщи мне! — велел он, когда и Одил вошёл в коридор.
— Да, господин, — Одил закрыл дверь в потайной проём, которая слилась в едино с полками на стене. На этих полках лежала различная утварь, немного книг и сменная одежда для надзирателей.
Перестроенный дом Расима был достаточно большим. В нём было пять спальных комнат, две жилых, кухня, одна обеденная и большая гостиная, хотя в ней Расим редко принимал гостей. Две спальни он выделил своим слугам, а одну служанке. Они могли оставаться там или уходить к себе домой после работы, Расим не настаивал. Он, наоборот, обеспечивал их всеми удобствами и хорошим жалованьем в обмен на их неуклонную верность. При этом он не делился своими планами со всеми, и не все его слуги знали о потайных комнатах в его доме.
В отличие от богатой внутренней отделки, где на стенах висели сюзане, резные картины и кундаль, а на полу лежали роскошные ковры, стены с наружи были обмазаны смесью из глины и соломы. Их убогий вид худо-бедно приукрашивали окна веранд и комнат с зеленоватыми стеклами.
Расим надел короткие расшитые сапоги и вышел во двор через задние двери крытой веранды и мимо стойл неспешно пошёл к восточным воротам.
— Господин, вам оседлать лошадь? — спросил Одил. В его голосе звучал дерзкий намек на то, что ему следует поторопиться. Расим оглянулся на писаря, смерил его строгим взглядом и бесстрастно наказал:
— Скачи во дворец. Скажи гостям, я скоро буду. — «Мне нужно обдумать, что им сказать», — договорил про себя Расим.
От его двора до дворца пеший путь занимал две сойи. Это время он провёл, обдумывая свои дальнейшие шаги и особенно то, что он скажет султану на следующем приёме. По дороге он проходил мимо торговых лавок на алее Расула Второго, где в основном продают печеное, сладости и специи. Он заметил женщину сорока лет с двумя детьми — мальчиком и девочкой. Женщина купила несколько лепёшек и, проходя мимо лавки со сладостями, её сын указал ей на миндаль в сахаре. Женщина посчитала свои монеты и, с сожалением посмотрев на сына, покачала головой. Она не могла себе этого позволить. Из-за Чёрной напасти цены росли вместе с безработицей. Мальчик понурился и вышел вперед. Его матери стало неловко перед хозяином лавки. Взяв дочь за руку, она пошла за сыном. Вдруг перед ними встал Расим.
— Добрый день, господин посол, — женщина учтиво склонила голову перед ним.
Расим молча и с улыбкой кивнул в ответ и обратился к мальчику:
— Ты хотел миндаля?
Мальчик, коротко посмотрев на посла, кивнул в ответ.
— Иди и попроси целый кулёк, — погладив мальчика по голове, Расим указал на лавку со сладостями. — И ты иди, — сказал он девочке.
— Господин, я не могу…
Расим не дал женщине договорить, учтиво подняв руку.
— Я понимаю, — тихо, но многозначительно сказал он ей. — Я заплачу.
У женщины в белом обношенном платье с растительным узором и в красно-жёлтом платке глаза залились слезами. Она не знала, как отблагодарить посла, и взяла его правую руку, чтобы поцеловать. Но Расим не позволил ей, положив свою левую руку на её.
— Скоро мы выйдем из этого кризиса, — уверенно обещал Расим.
Её дети вернулись с широкими и сияющими улыбками. Мальчик взял полный кулек миндаля в сахаре, а его сестрёнка взяла кулёк с зелёным лукумом.
— Спасибо, господин посол, — в один голос сказали дети.
— Цените свою мать, — негромко наказал Расим детям и, погладив их по голове, он подошёл к лавке со сладостями. В его голосе звучала толика зависти, вызванная тем, что он рос без матери. Помахав вслед этой женщине и её детям, Расим расплатился за сладости и, не вняв словам торговца, пошёл дальше…
Его приёмная находилась на северном крыле дворца. В конце коридора, шириной в три газа, его ожидали трое мужчин. По их виду, можно было сказать, что их терпение уже было на исходе. Расиму было всё равно на это, но воспитание не позволяло ему проявить безразличие. Он улыбнулся и пожал им руки.
— Прошу меня простить. Я не ожидал вас… сегодня, — слукавил он, склонив голову набок. Расим достал из серо-зелёных шаровар ключ и открыл им дверь со сложным резным орнаментом. — Прошу, — встав в сторону, он указал гостям пройти первыми.
Приёмная Расима была похожа на гостиную в его доме, но была меньше на две трети. А дверь с полукруглой аркой посередине стены справа вела не на кухню, а в другой небольшой коридор, который в свою очередь вёл в просторный зал с роскошными коврами и резьбой и чеканкой на кессонных потолках. Их изящество было скрыто от глаз гостей. Впрочем, они могли любоваться резьбой и в самой приёмной.
Однако им было не до этого.
Четыре пятых от площади приёмной, не считая альков слева от входа, занимал алый ковёр с золотистым овальным узором, обрамляющим три тёмно-синих дисков солнца. Такие же диски, но поменьше, раскинулись по углам ковра, от них тянулись золотистые побеги к друг другу.
Противоположная от входной двери стена скрыта за четырьмя арками с книжными полками в трёх из них. Пазухи между арками украшены объёмной резьбой в виде охоты львов на степных оленей. Четвёртая арка в дальнем углу была занавешена шёлковым полотном красно-коричневого цвета.