Свет в объятиях тьмы. Азим и Чёрный рубин
Шрифт:
Азим хотел было ответить, но Комил перебил его.
— Ему дали выбор.
— Моя дочь старше тебя, но я могу найти… — одновременно с племянником проговорил Умед и был удивлён заявлением Комила. — Выбор? — недоуменно посмотрел он на Комила и снова на Азима.
Вместо него снова ответил Комил.
— На восемнадцатилетие мать предоставила ему право выбора невесты. Так что он может выбрать любую… сам, — Комил подчеркнуто указал на Азима. — Вы не знали? Я думал эта новость уже облетела весь Вартан, — в его голосе, помимо язвительного тона, была и зависть.
— Я слышал о чём-то подобном пару месяцев назад на рынке, — задумчиво покачав пальцем, вспомнил Умед. — Это правда?
— Да, — подтвердил Азим. — Но я не спешу с этим, — скромно добавил юноша.
— То есть, ты можешь жениться абсолютно на ком захочешь? — Умед был изумлён и одновременно недоумевал этим фактом.
Азим покивал в ответ.
— Вряд ли он сможет жениться на дочери султана, — язвительно бросил Комил.
Азим не обратил на это внимание и спросил у Умеда.
— Почему это так удивляет вас?
Умед посмотрел в сторону, скрутил губы и вскоре ответил:
— Не думаю, что смогу вспомнить подобный прецедент в Ахоруне или где-либо ещё.
— Да и не было такого никогда, — этот факт вызвал в Комиле необъяснимое возмущение, сочетаемое с завистью.
Умеду не понравилась дерзость Комила, но он не стал делать ему замечание.
— Обычно, родители предоставляют выбор супруга своим детям из числа своих дальних или некровных родственников. В крайних случаях, жениха или невесту выбирают среди детей близких знакомых. При этом, в основном, родители сами решают за кого выдать дочь или на ком женить сына. Так сложились наши обычаи из давних времён. Чужого не приводят в дом, — с наставлением, или, как показалось Азиму, с намёком, в голосе покачал Умед головой в конце.
— Но вы же сказали, что в Мирасе другие обычаи, — возразил Азим.
— Да, — Умед пристально посмотрел на него. — Но отличие не так велико, как могло тебе показаться. В Мирасе родители не настаивают на своём решении, если их дети не согласны. Признаюсь, конечно, я хотел выдать свою дочь, как только ей исполнилось восемнадцать, — сказал Умед, после небольшой паузы. — Я даже нашёл ей отличного жениха… по моему мнению, конечно, — подчеркнул он и спокойно посмотрел на Комила. — Но она отказалась, — он пожал плечами. — Были и другие хорошие ребята, желавшие жениться на моей Мунире, но почему-то она не одобрила ни одного из них. — Хотя причина была вполне очевидная, Умед с намёком посмотрел на Комила и сказал, — Честно говоря, я не знаю, какое качество моя дочь ищет в мужчине, — и это было чистой ложью.
Слова дяди вызвали в Комиле ревность к тем парням, и чувство собственности возникло из ниоткуда. Это изумляло его. С чего вдруг, не мог понять он.
Комил встряхнул эти эмоции прочь и вернулся в реальность, украдкой посмотрев на Азима.
— «Ему дали выбор, а он копается в картошке», — негодовал про себя Комил. — «Ах, если бы этот выбор дали мне», — в эту самую минуту он сожалел, что мать не поддержала его выбор. Он бы женился на Махине, и они оба были бы счастливы, но нет. Зависть Комила к Азиму росла.
— Кажется, в Ангуране нет достойной его девушки, — колко сказал он вслух.
— Я могу найти тебе красивую и умелую невесту, раз уж тебе дали свободный выбор, Азим, — серьёзно предложил Умед. — У моих друзей…
— Я не спешу с этим, — негромко, но категорично вставил Азим, чтобы это до них дошло, и они наконец сменили тему.
Умед был перебит на полуслове. Не вежливо, конечно, но он отнёсся к этому с пониманием. Он снова откинулся на подушку и посмотрел на Азима по-другому — с новым оценивающим взглядом. Умед увидел сдержанность в глазах юноши и задумался.
— Правильно, — вскоре произнёс он многозначительно. — С этим делом не торопятся, — снова подумав, добавил он. — Брак — это не деловой договор, который можно заключить один или несколько раз с одним или разными людьми. Молодой человек не должен женится сразу по достижению зрелости, только потому что этого требует его голодное мужское естество. Жена — не объект удовлетворения нижних нужд. Нужно думать этой головой, — Умед постучал по своему виску, — прежде, чем жениться. Жена — это не вещь, которую можно купить на базаре, и там же поменять на новую, когда она состарится или надоест. Жена будет рядом с тобой до конца твоей жизни или своей. С женой нужно считаться. Её нужно ценить и уважать. Только потом между вами будет любовь и взаимопонимание. Без этого жизнь не имеет и смысла… Ты принял правильное решение, Азим. Не торопись. Выбирай с умом, — в последних словах Умеда звучала похвала, что подбодрило юношу.
— Хорошо, — тихо сказал Азим, с рукой у сердца.
— Где же мои сыновья? — Умед задумчиво посмотрел на дверь.
Он видел, что Азиму неловко говорить на тему брака, для Умеда это было поводом сменить тему. На самом деле он знал, где его сыновья — после ифтара он послал их накормить скотину. Как только он о них вспомнил, его сыновья, словно по команде, появились в проёме.
— Поздоровайтесь с нашими гостями, а я проведаю вашу сестру, — Умед вышел из гостиной.
Это были те двое пастухов, которых Азим с Комилом видели на холме под деревом. Они подошли к Комилу первым, так как знали, что он их кузен. Комил тоже узнал братьев, когда они с ним поздоровались за руку. Их руки были слегка влажными после мытья и Комил брезгливо и незаметно вытер свою руку о заднюю часть бедра, пока братья проходили мимо него, чтобы пожать руку и Азиму.
— Я не узнал вас там, под деревом, — шутливо заметил Комил в оправдание на осуждающий взгляд Азима.
— А мы вас узнали, аки Комил, — ответил старший брат.
— Как ваши дела? — спросил Комил, Азим сел рядом с ним, а братья на его место.
— Пасти овец и козлов сложновато во время рузы, — сказал старший.
— Но мы справились! — похвастался младший…
Умед вернулся со своей женой и дочерью. Юноши встали с места и поприветствовали жену Умеда. Они с дочерью принесли на скатерть угощения для гостей, чай, свежие лепёшки, кулчи и фатир, а также фрукты. Затем на трёх деревянных неглубоких тарелках они подали обещанный курутоб с льняным маслом, нашинкованным красным луком и жаренным мясом. После печеной тыквы в доме Карим-аки, Азим смотрел на курутоб словно он до сих пор не открыл свою рузу. Лайло также принесла деревянные ложки на случай, если гости не захотят есть руками. Однако у Комила от волнения разгулялся аппетит, и он уже начал есть руками, удивив Азима.
Азим, обычно, не любил есть руками, но, так как все ели именно так, он тоже последовал их примеру. «Есть руками — благо», вспомнил он, закладывая руку в рот. Ложкой, однако, он всё-таки воспользовался, чтобы наложить на своей стороне тарелки салат из нашинкованных помидоров, огурцов и зелени.
Жена и дочь Умеда в это время находились в другой комнате. Лайло готовила Муниру, хотя девушка уже знала, что спрашивать.
Когда дастархан опустел, Умед незаметно для гостей подмигнул старшему сыну. По предварительной договорённости это был намёк. Мехродж 29 едва заметно кивнул в ответ отцу и обратился к Азиму.
29
Мехродж произносится с гортанной «х».