Свидетель
Шрифт:
Я, пожалуй, тоже люблю жить, и мне еще стоило научиться, как это делать, не страдая. Ветер развевал мои волосы и дарил иллюзию свободы. Казалось, всё уже хорошо. Почти хорошо. Мне было неведомо, что Шиманский в эту минуту отчитывался по телефону тому, что «заказал» Валеру.
– Всё в порядке, Борис Аркадьич, сопляка так приперли к стенке, что вовек не отмоется: или продаст компанию, если заартачится и ударится в бега; или будет платить исправно и много. Вас, как я понимаю, оба варианта устраивают?
– Пока да. Черкасов
1Популярная песня рок-группы ACDC “Highway to Hell” (Шоссе в ад)
Глава 14. Увидеть призрак
Покрытый ледяной испариной, Валерий сидел перед экраном в комнате видеонаблюдения и смотрел на то, что, пьяный, делал ночью с девушкой. В висках стучало.
Как он мог забыть о видео? Почему не удалил сразу, еще утром? Может, потому, что чувствовал себя разбитым и отравленным? Отпиваясь крепким кофе, дал Сергею поручение заняться выяснением связи Шиманского с убитым Демидовым и вообще собирался услать его в Ростов.
Голова раскалывалась и взрывалась при каждом повороте, но Черкасова ждал адвокат, которого теперь нельзя было подпускать к Варе. Признаться в содеянном не хватило духу. Поэтому, выкручиваясь, Валерий перевел разговор на китайский контрафакт, похищенный с Ростовского склада.
Юрий Витальевич разъяснял боссу весь парадокс ситуации: проблема заключалась в том, что привлечь к расследованию прокуратуру было невозможно - товар-то поддельный. Похитившие его полицейские знали об этом. Потому и Шиманский с вымогательством материализовался сразу после ограбления. Стоило Черкасову раскрыть рот хоть где-нибудь о контрафакте, и можно было угодить под статью о мошенничестве в особо крупных размерах. Так продажный генерал обезопасил себя от Управления собственной безопасности. Адвокат развел руками в который раз и признал, что наказать виновных можно только своими силами.
Обозленный и нацеленный найти в собственном коллективе «крота», Черкасов выпроводил Морфина и мотанулся в офис, чтобы жестко побеседовать со снабженцами. В каждом из них Черкасов теперь видел предателя. Вчера после поездки в Ростов на всех давил Ларин, сегодня большой босс решил взяться за дело сам. Довел до истерики подчиненных, наорал на ни в чем не повинную Лену. И только к часу вернулся обратно в особняк. За всеми этими делами о видео-записи он и не вспомнил. Как и о Варе...
* * *
Положа руку на сердце, никто из людей не считает себя моральным уродом, будь то преступник или казнокрад, тиран или обычная сплетница. Все представляют себя иначе, чем их видят другие, - хорошими, умными, справедливыми, в конце концов. Эго, эта суетливая, болтливая нянька, подсказывает на ухо неизменное «потому что...» и старательно латает, замазывает, забивает досками наглухо всё неприглядное, что бы мы ни натворили. И человек
Так было и у Валерия, еще утром. Смутно помня, что было ночью, он лихо подобрал должные аргументы, причислив Варю к одной из тех, кто наводняет клубы на Рублевке с люминесцентной вывеской в глазах: «Продамся за дорого». Черкасов такими пользовался и презирал. Но платил.
И этой заплатит, - говорил себе он.
– Хотела его, получила. Не растает. И вообще она, эдакая праведница на первый взгляд, запросто позволила вольности Сергею, а потом снова подалась к нему с признанием. Стерва лицемерная...
Привыкнув к определенному сорту женщин, либо деловых акул, способных откусить руку по самый локоть, либо покупающихся и вешающихся на шею, Черкасов и Варю видел будто бы в шорах.
А потом она ослепла. Варя тихо заплакала, и ее слезы промыли его глаза. Внезапно он обнаружил вокруг той, кого принял за содержанку, свет. Такой не подделаешь. В клинике Черкасов осторожно водил Варю и понимал, что не имеет права даже так прикасаться к ней. Но эго до последнего пыталось откупиться.
* * *
Подняв тяжелую руку, Черкасов перемотал запись вперед и увидел, как она, слепая и еще не осознавшая этого, бьется об углы. Совесть напомнила, что он в это время орал на подчиненных и считал себя самым правым. Во всем...
А её убили только что. По его вине. И с этим ничего сделать было нельзя.
Ум метался, пытаясь найти оправдание, но впервые в жизни зацепиться было не за что - мертвая, слепая Варя не оставила ему ни единого сучка, ни одной щербинки, за которую можно было бы ухватиться.
Смерть Вари перещёлкнула где-то внутри у Валерия привычные «настройки», и мир рухнул в одно мгновение, словно грубо, одним нажатием кнопки выключенный компьютер. Воцарился мрак. Черкасов ощущал, как с отчаянной скоростью летит в пропасть, холодную, ощерившуюся, страшную, из которой не выбраться. Потому что даже прощения просить не у кого.
Неповоротливый, словно залитый по самое горло свинцом, Валерий скопировал запись на флэшку и стер ее с сервера, чтобы ни у кого не было искушения воспользоваться ей еще раз.
Передвигаясь будто в мутной, вязкой тине, Черкасов пошел к бару. По привычке налил себе виски, но едва почувствовал керосиновый запах, отставил. Затем швырнул стакан в мойку так, что он разбился вдребезги, и, сжав зубы, чтобы не вывернуло, вылил всю бутылку туда же. Добрался до душа. Скривился от отвращения, увидев собственное отражение. Отвернулся от зеркала и тщетно попытался отмыться. Ни выглаженная рубашка, ни новые джинсы, ни пиджак с иголочки не сделали его чище.
Внизу послышался шум. Валерий убрал за уши мокрые волосы и пошел навстречу.