Свидетель
Шрифт:
– Это ты больна. Только ты! И всё случилось, потому что ты сама этого хотела! Напросилась.
Распахнулись ворота, и въехал минивэн. Сергей и Ника! Еще пара спасательных кругов, пусть они с ней разбираются. Не говоря больше ни слова, Валерий встал и пошел в свою спальню, где противной трелью надрывался телефон.
1«Не снимай» на английском
Глава 23. Искупление. Пункт второй
– Зря радуешься. Он дорого берет за такие покупки, - хмуро сказала я, слыша праздничное возбуждение Ники при примерке обновок.
– Да ладно, ты к нему предвзята, - бросила подруга.
– Он неплохой и вообще, кажется, в тебя влюблен.
– Это вряд ли. Посмотри.
– Я выставила вперед запястья и щиколотки, как говорят, с синяками. Да, мне не скоро случится забыть его хватку и привязанные к кровати руки и ноги... В пояснице заныло, в животе похолодело от воспоминаний.
– Это же от аварии, да?
– уже менее радостно спросила Ника.
– Нет. Столько стоит чемодан со шмотками, которые ты так хвалила.
– Он, что, тебя...
– Изнасиловал, - жестко закончила я, решив называть вещи свои именами.
– Пьяный. Позапрошлой ночью. Грубо и цинично. Как модно говорить, с элементами БДСМ.
Никин контур медленно осел - на кровать, видимо.
– Боже мой, Варенька... Тебя? Как же это?
– Вот так, - я убрала с лица мокрые волосы. Мешало все: и одежда, и тело, и проклятая слепота.
– После того, как я призналась ему в любви...
– Какой же гад!
– Ника вскочила, обняла меня.
– Я чувствовала, чувствовала, что-то не так! Почему тогда ты осталась?
Я рассказала ошеломленной Нике всё, не заботясь, как она воспримет мои «кармические галлюцинации» и уже не слишком веря собственным мотивам - резкий демарш Валерия выбил меня из равновесия гораздо больше, чем падение в бассейн. Я ведь готова была поверить, что он что-то понял, мне показалось, что его голос ласков и внимателен, что я со всеми моими «приколами» и странностями ему действительно интересна... Но с иллюзиями тоже надо уметь прощаться. Сона никогда не любила Матхураву, и ее право - не прощать ни сейчас, ни тогда. И мы не целое, мы - две разрозненные части Сущего, не сданные экзамены, столкнувшиеся в морях айсберги. Нормальных отношений у меня с Валерием не будет, они невозможны, как не вырасти манговому дереву среди льдов. Вот то, чего я, ослепленная вдвойне любовью и загипнотизированная идеей о принятии, не хотела признавать. Я была не только слепой, но еще и глухой. Разве можно было не обращать внимания на раздражение Валерия, на скованность, напряжение, слова хлесткие, как плеть, и равнодушные? Ему же было в тягость мое присутствие! Он лишь испугался, что убьют нужного ему свидетеля. И эту мимолетную слабость я приняла за нечто большее. Его «прости» ничего не стоило. Увы.
Мысли сплетались в орнамент, становились выпуклыми, и стало ясно, что моя слепота была настолько глубока, что из метафорической превратилась в физическую. Разве врач не назвал ее психогенной, добавив, что надо убрать объект стресса? А я с упорством осла продолжаю биться лбом в стену, считая, что это закрытые двери, к которым надо подобрать ключи. Шишка на лбу - еще одно доказательство тому. Вселенная говорит и показывает все, как есть. Расставила знаки, распылила эмоции. Их только надо понять правильно...
В конце концов, хочу вернуть свет. Я тоскую по свету! Я люблю свет! Достаточно уже мрака!
– решила я и спросила у фонтанирующей эмоциями Ники, которая собиралась выдрать все до последней волосинки из шевелюры Черкасова:
– Ты сказала, у тебя есть с собой деньги. Много?
– Да, твой папа дал, в долларах где-то десять тысяч. Смотря какой курс обмена.
– Нам хватит. Ник, понимаю, что тебе хочется прямо сейчас расквасить ему лицо, но очень прошу, давай поступим мудро. Чтобы нас с тобой больше не подхватывали под микитки и, как багаж, не везли туда, куда нужно им.
– Да! Да, солнце мое! Я все для тебя сделаю.
– Ника опять сжала меня в крепких дружеских объятиях, и моему сердцу стало легче.
– Девочка моя, как же ты настрадалась, а я ничего не знала...
Я не убегаю, - твердила я себе, - просто иногда надо уметь ставить точку, а не жить бесконечными многоточиями. Своими словами Валера недвусмысленно предложил это сделать. Пора освободить его и себя.
Закрывшись в ванной и включив на всякий случай воду, мы обсудили план побега. В душ'e ничего ему не противилось, значит, время назрело.
* * *
Такси остановилось у белого многоэтажного здания с ребристыми гранями, будто бы собранными из Лего. Отель Хилтон с одной стороны подпирал обрыв перед пляжем, с другой - выцветшие за лето газоны. Поодаль раскинулся парк, другие отели, но именно здесь пустоты было слишком много. Соленый ветер носился над водою, как бешеный, и оттого в сердце умножалась ржавая тоска.
Поправив полы льняного пиджака и намотанный на шею хлопковый шарф, Валерий вошел в холл, нашел нужный лобби-бар. Сел за столик. Интерьер в желто-коричневых тонах и даже скатерть показались унылыми. Хорошенькие девушки у барной стойки оживились при виде Черкасова, зашушукались. Обычно Валерий изобразил бы деланное равнодушие или, наоборот, интерес; расправил бы плечи - его мужское эго всегда радо было внести в копилку еще один заинтересованный женский взгляд, но теперь Черкасов просто уткнулся во вторую чашку кофе. Подумал, нужна третья, чтобы не заснуть - два часа сна за сутки мало.
Невысокий, курчавый мелким бесом, кареглазый и некрасивый Андрей Мостер подошел легкой походкой секунда в секунду, хотя Валерий уже устал ждать - десять минут тянулись бесконечно. Крепкое рукопожатие, сухие приветствия, взгляды с цифрами вместо зрачков.
– Ситуация изменилась, - без экивоков вступил Мостер.
– Учитывая сегодняшние обстоятельства, я вынужден предложить вам меньшую сумму за компанию.
– Какие обстоятельства?
– нахмурился Черкасов, впервые, пожалуй, за всю свою историю не удосужившийся прочитать новости и созвониться с топами перед крупной сделкой.
– Ну как же, приобретать компанию с такими проблемами - большой риск. Долги и штрафы лягут на нового владельца. Сами понимаете, будет стоить немалых денег решить эти вопросы и вернуть бизнес обратно на рельсы. Поэтому я готов вам предложить лишь треть от оценочной стоимости компании.
– Он протянул бумажку с цифрой, при виде которой Черкасов вспыхнул гневом. Мостер продолжал: - Мои юристы в принципе отговаривают меня от того, чтобы ввязываться в это дело сейчас. Но ваша сеть все еще имеет для меня интерес, хотя ее перспективы в настоящий момент близки к нулю.