Свидетель
Шрифт:
– Спасибо большое!
Женщина улыбнулась с понимающим видом и, подхватив ведро и швабру, повела меня к противоположной двери.
– Ты, похоже, давно не была в России? Выговариваешь как-то странно. Медленно и странно...
– Довольно давно. Так приятно снова слышать русскую речь вокруг, - призналась я.
– Ой, не говори. У меня как-то узбек был. Всё прокляла.
Беспрепятственно, всё так же не теряя концентрации, сливаясь с массой приезжих, я вышла из аэропорта к маршрутным такси. Заняла место. И только когда белый, с приподнятой крышей Форд направился по забитой трассе к Москве, я поблагодарила Вселенную и позволила себе включить анализ.
Избежать встречи с людьми Шиманского мне удалось чудом, благодаря онлайн-трансляции настоящего момента - можно и так сказать. То, что головорезы оказались в зале для прибывающих означало одно: меня сдал либо кто-то из Следственного Комитета, либо адвокат. Или я еще чего-то не учитываю. Но покуда «интуитивная трансляция» закончилась, не стоило прямо сейчас никому из заинтересованных лиц сообщать о себе. В суде среди бела дня меня не похитят. Скорее всего. По крайней мере, я дам свидетельские показания.
Но до того момента меня станут искать усиленно и оголтело. На кону будущая жизнь Шиманского - в тюрьме или на свободе. Думаю, он готов землю рыть, чтобы я не добралась до суда живой.
Итак, близится ночь, в гостинице мне останавливаться нельзя - даже при оплате наличкой там должны регистрировать паспорта приезжих. Я подумала о Деде - жаль, я не знала адрес байкер-бара, только слышала что-то про Кузьминки. И телефона Деда у меня не было, он остался у Ники. Я залезла в карман Валериного рюкзака и достала карточку Александры Морозовой. Все верно, она живет в Москве. Александра сама предлагала помощь, так что, возможно, с моей стороны не будет особой наглостью попроситься переночевать. В любом случае, за спрос не бьют в нос.
1 Ученые-брахманы, помогающие постичь религиозные знания.
2 Вождь самоцветов на санскрите
3 Дерьмо (фр.)
Глава 37. КВН
Передо мной остывала чашка каппучино - жалко было портить нарисованные барменом сердечки из корицы в пушистой пене сливок. Я сидела в небольшом кафе, с интересом наблюдая людей. После Ришикеша и естественно расслабленных, не слишком опрятных и мало одетых индусов, москвичи выглядели напряженными, укутанными и отдраенными до блеска. У меня, пожалуй, было гораздо больше, чем у прохожих за окном, поводов поджимать губы и смотреть на окружающих с критическим подозрением, однако я улыбалась. В кафе играла приятная музыка, мягкий диванчик с подушками предлагал забыть о заботах и позволить себе насладиться минутами в тепле и уюте. Что я и делала.
Прямо со входа девушка лет двадцати невероятной модельной внешности, в роскошных соболях радостно замахала мне. Потом словно опомнилась, опустила неловко руку и походкой от бедра направилась к моему столику. Головы мужчин дружно повернулись вслед за ней, жадно ощупывая взглядами точеные ножки в сапогах с высокой шнуровкой.
– Варя, здравствуйте!
– сказала девушка, и я узнала голос Александры Морозовой.
– Так необычно видеть вас в Москве!
– Мне тоже необычно здесь все, - ответила я с улыбкой, и не могла не признать: - Вы такая красивая, Александра!
– Просто Саша.
– Она нескромно улыбнулась, по привычке чуть надувая и без того пухлые губы. Саша действительно была красавицей, с поднятыми вверх каштановыми волосами и художественно рассыпавшимися прядями у лица, зелеными, как светлые изумруды, глазами, тонким, слегка вздернутым носом и высокими скулами. Ее ухоженные, будто нарисованные дуги бровей взметнулись вверх, напомнив мне, что свои я выщипывала, пожалуй, всего пару раз.
– Ой, вы меня видите, Варя?! Вы больше не слепая?!
– Да.
Глаза Саши заблестели, зазеленели еще ярче.
– Ой, как здорово! Просто супер обалдеть! Я честно-честно верила, что Праджни-Джи способен и вам помочь! Правда! Знаете, меня муж привозил к нему в таких растрепанных чувствах, я сидела на успокоительных. Все время в соплях, слезах... И Мастер помог. Там мне так спокойно стало, в ашраме. Я теперь все время езжу. Знаете, лучше, чем СПА! Уговаривала мужа организовать Праджни-Джи... ой, не знаю, как назвать... гастроли что ли... В общем, чтобы Гуру и в Москву приехал, но у Бори все дела какие-то. А я сама не умею. Все эти организационные дела... Вот если вечеринку, я да, легко, а такие серьезные вещи... Я все время теряюсь. Как вы думаете, поехал бы Праджни-Джи к нам, в Россию?
– Возможно. И да, думаю, Мастер помог мне.
– Ой, а я и не спросила, как вы? Когда приехали? Какая у вас проблема?
– Она подалась вперед, а я за макияжем и гламурным образом рассмотрела девчоночье любопытство и участие.
Я чуть повернула чашку кофе, сердечки в пене не пошевелились. Напрашиваться было неудобно, но разве у меня было много вариантов?
– Сашенька, я к вам с просьбой. Если она неуместна, сразу откажите, без обиняков, я пойму. Мне нужно где-то переночевать так, чтобы не регистрировать паспорт, не подскажете, где я могу остановиться?
– Ой, поедемте ко мне!
– Она подхватилась с диванчика и обрадованно протянула мне руку с красивым, полированным маникюром.
– Как раз жуть как скучно! Все меня бросили: Анька, ну, вы ее помните, уехала с бой-френдом на Мальдивы, мама к тетке - не передать, в какую дыру; Лена вообще неизвестно, когда вернется, а Боря вечно занят. Едемте! Хоть целый месяц оставайтесь!
* * *
Всю дорогу, рассеянно и весьма неосторожно ведя белый Инфинити, Саша болтала. Видимо, и правда, девочке было скучно. Несмотря на то, что она была младше меня на четыре года и выше на голову, казалось, я гожусь ей в матери. В Саше было в равных порциях намешано деланности и непосредственности. Заговариваясь о путешествиях, пробках, скидках и особенно йоге, она забывала, что надо «держать лицо», но потом снова дула губки, будто я собираюсь снимать ее для рекламы помады. Впрочем, на водителей, то и дело подставлявших бамперы ее авто, Саша ругалась яростно и совершенно по-взрослому. По ее мнению, каждый должен был уступить дорогу, а лучше отъехать на обочину и приветственно просигналить. Порой переход на личности был таким резким, что я невольно расширяла глаза и вздрагивала от внезапного крепкого словца. Но Саша тут же извинялась и продолжала мило щебетать. Мы ехали куда-то за МКАД, затем по идеальному шоссе в красивом лесу.
– Бывали на Рублевке?
– спросила она.
Я отрицательно мотнула головой.
– Вот и побываете. Те еще джунгли.
За окнами автомобиля проплывали высокие заборы, особняки, дворцы, терема и магазины. Архитектурную роскошь и глянец витрин разбавляло сумеречное, пасмурное небо. Отчего-то помрачневшее и угрожающе нависшее черными, беременными снегом тучами.
Ворота открылись, и мы подъехали к светло-желтому зданию с мощной пятиугольной башней по центру и отходящими от нее прямоугольными крыльями. Казалось, из арочных окошек под крышей вот-вот высунутся лучники в красных зипунах и отороченных мехом шапках, а навстречу нам выедет суровый княжич на черном жеребце. Саша припарковала авто у входа в собственный кремль рядом с тремя внушительными иномарками и с долей хвастливого кокетства извинилась: