Свидетель
Шрифт:
1http://www.ganga.ru/book/velikie-ucheniki-buddy
Глава 36. Свидетель
«Если ты беспокоишься о настоящем моменте, настоящий момент беспокоится о тебе» - такова была моя любимая присказка из всего, что говорил Мастер. Утром после Випассаны все организационные вопросы снялись сами собой. Американцы, приехавшие чуть свет снимать видео с Праджни-Джи, любезно предоставили мне камеру со штативом, установили его на фоне сосен. Такие могли бы расти как в Подмосковье, так и в Андах. Вторая удача - привезенная американцами газета «Нью-Йорк Таймс» со вчерашним числом. С индийской прессой в Ришикеше
Завязав волосы в хвост, одетая в джинсы и водолазку, я смотрела в черный глазок объектива, готовясь произнести речь, которую набросала за ночь и уже пару раз обсудила с Сергеем, и никак не могла начать. Не волноваться не получалось. Особенно после того, как мне удалось зарядить планшет из рюкзака Валеры и подключиться к интернету. Я не была готова к потоку грязи, который обрушился на наши головы. В новостях старых и поновее осуждали извращенца-убийцу-маньяка Черкасова, и везде рядом размещали фотографии «жертвы» - меня. При виде некоторых я заливалась краской. В Ютубе с кучей просмотров висело даже видео из комнаты на третьем этаже. Смотреть его я не стала, и без того зубы свело от воспоминаний. Похоже теперь даже продавщицы в магазине станут заглядывать мне в глаза и спрашивать что-то участливо-фальшивое. Сложно было представить, что теперь роится в головах моих родственников, коллег, знакомых... Что думал папа...
От увиденного хотелось промыть глаза, заткнуть уши, поменять облик на новый скафандр и натянуть другое лицо. Или остаться здесь навсегда, среди санниясинов и просветленных, не заглядывающих в онлайн-новости.
Я узнала о мытарствах Валеры и ужаснулась масштабам травли. Она была массированной, целенаправленной и явно хорошо проплаченной. Не удивительно, что он бежал от людей подальше, в далекую от всей этой шумихи Индию. Решив натравить на Черкасова всех собак, совсем недавно полиция обвинила его и в убийстве Ивана Демидова в Ростове-на-Дону, заявляя о наличии улик.
Меня изумил тот факт, что несмотря на весь этот ужас, Валера открыл благотворительный фонд в Великобритании. В образ практичного бизнесмена никак не укладывался побег из Англии за день до суда. Это было по-мальчишески импульсивно и не логично. Я в который раз убедилась, что слишком мало его знаю.
Внутренний голос прогундел менторским тоном: «А стоит ли спасать человека, из-за которого от твоего доброго имени не останется камня на камне?»
Я сжала влажные пальцы и улыбнулась в камеру: неизвестно, есть ли у меня что-то, кроме нынешнего момента. Возможно, «сейчас» - это всё, что имеется. И завтра мне будет совершенно не важно, во что оденут это тело и как будут склонять мое имя. «Имя - это не я. Я - больше», - повторяла я про себя, делая глубокие вдохи и выдохи, пока, наконец, не успокоилась. Прокашлявшись в кулак, я щелкнула кнопкой пульта к камере на штативе. Та ожила, и я заговорила:
– Я, Варвара Константиновна Невская, обращаюсь к главе Следственного Комитета Российской Федерации с заявлением о том, что я жива. Я нахожусь в здравом уме и твердой памяти. И обращаюсь к вам по доброй воле, надеясь на справедливость российской законодательной системы. Вы можете видеть дату свежего выпуска газеты «Нью-Йорк Таймс», которая подтверждает, что взятый под стражу Валерий Михайлович Черкасов не убивал меня. Так же я утверждаю, что господин Чекасов не похищал меня, все действия между нами произошли по обоюдному согласию, как бы это ни выглядело со стороны.
Более того, у меня есть неопровержимые доказательства того, что Ивана Демидова, застреленного 18 сентября в Ростове-на-Дону, Валерий Черкасов не убивал. Я стала свидетелем этого убийства и записала его на камеру мобильного телефона. Как я узнала позже,
* * *
Через пару часов, снабженное субтитрами на английском, это видео было отправлено адвокату. Еще через час оно было в топе новостей всех онлайн-СМИ. За пятнадцать минут в комментариях «активистов» я была с позором изгнана из несчастных жертв маньяка и причислена к шлюхам, подстилкам и дешевым проституткам.
Я прислушивалась к себе и понимала: несмотря на то, что душа сжималась при первых обвинениях, я все равно оставалась собой - мнение целого мира не может изменить то, что у меня внутри. И мой мир - тот, что снаружи, тоже был другим.
В интернет-реальности было нечем дышать, а рядом со мной гималайские леса дарили свежесть воздуху. Меня ненавидели бесчисленные Anonymous, а ребята-американцы светились улыбками, то и дело махали дружелюбно и помогали накладывать субтитры, форматировать видео. На тарелке лежали три желтых шарика Ладу, которые с любовью принесла Падмини. Видимо, мир действительно был черно-белым и округлым, как знак Инь-Янь, где одно перетекает в другое и существует одновременно. Это и есть Целое.
Поддавшись шуму чужих мыслей и аляповатой, базарной суете, я отдала последнюю дань слабости, но теперь ощущала себя такой же цельной, как гора, восстающая к небу за парком ашрама. Осознание себя самой стало естественным: я не лучше никого и не хуже. Я уже прошла Матхуравой уроки страстей, одержимости, экзальтированности. Теперь собой я выбрала прозрачность и этот момент, которым дышу. Этого оказалось достаточно, чтобы пришел плотный, нерушимый покой, похожий на звук Ом, пропеваемый густыми басами индийских пандитов1. Хаос мыслей отступил, я была уверена, что делаю лучшее из того, на что способна. Мир тёк рядом, а я наблюдала и просто ждала, что он предложит мне.
Через полтора часа на телефон Валеры позвонил адвокат с голосом участника «Клуба Знатоков», Морфин.
– Варвара, рядом со мной стоит представитель Следственного Комитета, Олег Иванович Харитонов, я передаю ему трубку.
Суровый голос из другой реальности не бросался сантиментами и был скуп на слова, но то, что я предвидела еще ночью, он сказал:
– Варвара Константиновна, мы встретим вас в аэропорту, обеспечим полную охрану и неприкосновенность. Ваши показания необходимы для следствия, как и ваше присутствие в суде.
– Хорошо, на суд я приеду. Как только билет будет у меня на руках, я сообщу вам об этом через господина Морфина.
Я отбила звонок и пошла к домику Праджни-джи. Наступило время прощаться. Индиец в оранжевой рубашке катил по дорожке к столовой живописную повозку с овощами, кореньями и фруктами, разложенными на подвявшей, зелеными прядями свисающей с тележки, траве. За ним брела трансцендентальная корова, пожевывая на ходу ароматную зелень. В тени под деревьями приезжие на кориматах практиковали йогу. Обезьяна что-то медленно перебирала тонкими черными, почти человеческими пальчиками, забравшись на крышу веранды. Туристы с фотоаппаратами, обмотанные деревянными бусами и браслетами, робко заглядывали в ворота. Ашрам жил своими неспешными буднями. А меня ждала Москва. Серый март. Суд.